(Об одном моменте, важном для противодействия оглуплению народа)
Ох, и дурят нашего брата
Из репертуара Арк.Райкина
Давно уже стало притчей во языцех то пагубное влияние, которое оказывают на сознание индивидов и общества в целом телевидение, радио, разнузданная пресса, рекламный бизнес, а также примкнувшая к ним государственная политика властей РФ в сфере образования, информирования и культуры. Однако, это явное зло никак не удается привести к правовым формулировкам вроде причинения психике потерпевшего тяжкого вреда или, например, нанесения мыслительным способностям людей повреждений средней тяжести, совершаемое организованной группой лиц по предварительному сговору.
Более того, за каждую попытку найти на это зло управу недовольных шельмуют заскорузлыми невеждами, противниками свободы слова и попугивают тем, что если уж начинать завинчивать гайки, то начнут как раз с этих самых недовольных, а не с их обидчиков. Так что последние остаются неуязвимыми, вероятно, выполняя какую-то необходимую властям социально значимую функцию.
Мы не станем здесь обзывать наших противников информационными оккупантами, растлителями, дебилизаторами и так далее, а зайдем с тылу, так сказать, со стороны понимания технологий.
Конечно, тема защиты от современных технологий оболванивания велика и сложна. В короткой заметке мы выхватим лишь один момент, но момент довольно важный. Пригодится для самообороны.
В своих наблюдениях за информационным противником я использую понятие гештальт-аргументация. Ничего особо сложного за этим не кроется даже для человека, не слыхавшего о гештальтпсихологии. Можно всю жизнь практиковать гештальт-аргументацию, но не подозревать об этом, как известный мольеровский мещанин не подозревал, что говорит прозой.
Итак, что это за проза нашей жизни с таким мудреным названием? Это подача сведений в специально упорядоченном виде, чтобы в процессе общения, обучения, информирования кого-либо привести внимающее сознание к заданной образной картине обсуждаемого явления, события и т.п..
Так школьник, рассказывающий о своей ссоре с одноклассником, сознательно или полусознательно опускает подробности, которые могут вызвать сомнения в его правоте и, наоборот, подчеркивает выгодные обстоятельства.
Но так же и учитель (и учебник) дает ученикам знания, отобранные и отсортированные для удобства построения "правильных" целостных представлений. При этом часто опускаются многие сложности, которые будут объяснены в дальнейшем уже на базе ранее сформированных представлений.
Аналогично поступает исследователь, получающий сведения у природы, когда не довольствуется случайными наблюдениями, а ставит эксперименты, утрирует обстоятельства, чтобы проверить свою гипотезу. Это можно считать гештальт-аргументацией самому себе.
Как видим, гештальт-аргументация может быть и честной, полезной для внимающего, и нечестной, нацеленной на введение его в заблуждение. Пусть формально сведения верны, то есть, банального вранья нет, все равно картина в сознании может получиться искаженной. А при подозрении в нечестности запросто можно отговориться, будто что-то забыл, не придал значения, не сообразил.
Почти всегда при передаче информации человек имеет в виду какую-то ее целостную интерпретацию, "как я сам понял", не говоря уже о тех случаях, когда он заинтересован в определенной трактовке фактов. Получается, что гештальт-аргументация имеет место едва ли не в каждом информационном контакте. Хуже того, при каждом таком обмене сведениями оказывается технически возможным намеренное искажение целостной картины, которое легко выдать за забывчивость, несообразительность, извинительную оплошность и тому подобное.
Выходит, можно безнаказанно морочить друг другу голову?
Нет.
Во-первых, этот широко распространенный способ информационного взаимодействия принято считать недостаточным. Вне целостных представлений и оценочных критериев он никак не гарантирует достоверности получаемой информации. Так что необходимо сверять полученные данные с уже имеющимися представлениями и дальнейшими событиями, что в обыденной жизни и происходит.
Во-вторых, у людей есть память, и субъекты, сведения которых в дальнейшем опровергаются жизнью, приобретают репутацию ненадежных, неавторитетных или недобросовестных информаторов. Репутационный критерий - большая сила против гештальт-обмана: дабы не прослыть неавторитетными (с вытекающими из этого поведенческими и экономическими последствиями) сами люди начинают следить за объективностью своих мнений и оценок.
Самоподдерживающаяся поведенческая среда может быть дружественной, когда участники взаимодействий сообща заботятся об оснащении внимающего сознания людей средствами распознавания, структурирования, связывания сведений. А может быть рассчитана как раз на уязвимость сознания в духе пресловутой "войны всех против всех", что характерно, например, для буржуазного рекламного бизнеса.
Рекламный бизнес не связан требованиями объективности и преспокойно может пренебрегать честностью. Репутационный критерий не страшит рекламщиков, в их уставах мы не найдем заботы о способности массового сознания к адекватному миропониманию.
А как средства массовой информации? Они же финансируются потребителями своей информационной продукции, и для них-то уж наверное репутация в массе читателей-зрителей-слушателей - залог благополучной деятельности? Нет, по воле буржуазных мудрецов деньги потребителей аккумулируются у рекламщиков, каковые и заказывают музыку в СМИ соответственно своим уставным целям. Так что и СМИ не боятся читательско-зрительского гнева. И журналисты в точном соответствии с Марксом приобретают буржуазно-классовое понимание жизненных интересов.
Но вернемся от политэкономии к технологиям оболванивания.
Гештальт-аргументация становится неуязвимой формой информационного шулерства только при условии, что внимающее сознание обезоружено. Так и происходит в антисоветских (в согласии с политэкономией) СМИ: чтобы фривольно применять гештальт-аргументацию в своих интересах, журналисты, публичные эксперты и примкнувшие к ним власти всячески "вычищают" из мозгов навыки связывания и сопоставления представлений. "Оснащение разума", которому в дружественном обществе люди учатся друг у друга, (в том числе и полемизируя), наши помраченцы низводят до состояния хаоса. Оскверняется историческая память, уничтожается непрерывность знания, рвется общая канва представлений, обеспечивавшая народу в советские времена взаимопонимание, взаимодействие и контроль новых сведений.
В результате внимающий может всему верить или, напротив, ничему не верить, или следовать вроде бы здравому смыслу: сам не ориентируешься - делай как окружающие. Да ведь окружающие тоже не ориентируются, а то еще и надуть норовят.
Есть немало знающих людей, которые считают для себя достаточным заниматься честной, но узко-профессиональной гештальт-аргументацией, совершенно не обращая внимания на происходящее разрушение общественного арсенала мышления. Мне не раз приходилось слышать: "меня это не касается", "я в этом не специалист", "у меня свой метод" и так далее. Пользуясь случаем, я хочу сказать, что это касается всех, и что специалистов по противостоянию технологиям массового оболванивания в буржуазном обществе не готовят. Поэтому спасение утопающих - дело самих утопающих и добровольных народолюбцев.
Позиция честных экспертов, которые благодушно не обращают внимание на творимое помрачение разума и ценностей, самих политтехнологов более чем устраивает. Она позволяет делать вид, что помрачение есть не продукт определенных технологий новейшего времени, а некая объективная реальность, которую надо принять, как есть, вместо того, чтобы противостоять каким-то технологиям.
Устроили нам эту свистопляску вовсе не разрозненные силы, и преодолевать ее можно лишь вместе, сообща.
Тут еще много есть о чем говорить, но пора закругляться.
Если Вы считаете, что управление жизнью людей, обоснованное правом частной собственности, представляет собой завуалированную форму рабства, Вы конечно же спросите, что делать. Ответ ясен: наперекор оболваниванию общими усилиями собирать, восстанавливать и расппространять целостные знания и навыки самостоятельного мышления, способствовать повышению авторитета знаний и их добросовестных носителей.
Репутационный критерий тоже надо задействовать, но в нынешних условиях он мало что даст. Просто Сванидзе заменят на свинадзе. Поэтому не остается ничего другого, кроме как замахнуться на политэкономию буржуазных мудрецов.
И замахнемся.
Alex55
Сентябрь 2008. Москва
См. также
Экономика или жизнь
Проговорка по Черчиллю
Постоять за себя
Пророки с ограниченной ответственностью
Подчинение как объективная необходимсть
О различении рациональной и иррациональной аргументации
Рациональное поведение
Информационно-поведенческая концепция человека
Гештальт - это иностранное словечко хорошо известно специалистам по психологии. Мне оно понадобилось потому, что в русскоязычных текстах полновесного аналога этому термину нет; к тому же, он тянет за собой целое направление психологического знания.
Гештальтпсихология -
(БСЭ Третье издание)
|
ГЕШТАЛЬТПСИХОЛОГИЯ, одна из крупнейших школ зарубежной психологии 1-й пол. 20 в., выдвинувшая в качестве центрального тезис о необходимости проведения принципа целостности при анализе сложных психич. явлений. Возникновение Г. связано с общим кризисом механистич. мировоззрения на рубеже 19-20 вв. и ассоциативной психологии как специфич. формы этого мировоззрения в психологич. науке. Термин "гештальт" (нем. Gestalt - целостная форма, образ, структура) восходит к выдвинутому Г. фон Эренфельсом (1890) представлению об особом "качестве формы", привносимом сознанием в восприятие элементов сложного пространств, образа. В области философии наибольшее влияние на представителей Г. оказали системы Ф. Брентано и Э. Гуссерля, особенно развитый в этих системах тезис об интенциональности сознания как выражении его целостности и внутр. активности. Непосредств. начало Г. положено проведённым М. Вертхеймером (Германия, 1912) исследованием т. н. стробоскопического движения (см. Стробоскопический эффект). Он же вместе с нем. психологами В. Кёлером и К. Коффкой основал в 1921 журнал "Психологические исследования" ("Psychologische Forschung") - орган школы, в котором в том же году был опубликован её теоретич. манифест. Первые экспериментальные исследования Г. посвящены анализу восприятия и позволили выделить ряд новых феноменов в этой области (напр., соотношение фона и фигуры). Принципы, выработанные при изучении восприятия, были перенесены на изучение мышления, к-рое трактовалось как процесс последоват. применения различных структур "видения" (гештальтов) к структуре проблемной ситуации, в к-рой возникла задача. Согласно Г., в случае совпадения этих структур наступает момент инсайта, озарения, и возникшая задача оказывается решённой. Для объяснения механизмов, обеспечивающих возможность совпадения структур, было постулировано не только существование гештальтов восприятия и мышления, но и наличие соответствующих им физиологич. и физич. гештальтов (Кёлер, 1931). Однако эти представления оказались необоснованными и в дальнейшем не получили развития. |
В дальнейших экспериментальных исследованиях мышления, чрезвычайно искусных в методич. плане (К. Дункер - Германия, Н. Майер - США и др.), была показана зависимость процессов мышления от используемых средств, обществ.-исторических по своей природе. Объяснение этой зависимости выводило за рамки исходных принципов Г. и резко подчеркнуло ограниченность данной концепции, предопределив её распад в предвоенные годы. Ещё одно направление Г. посвящено изучению личности и связано с работами К. Левина (Германия, затем США) и его сотрудников. Центральным здесь оказалось представление о личностном поле, его целостной структуре и процессах её переструктурирования (см. Топологическая психология). Как целостная психологич. концепция Г. не выдержала испытания временем. Её слабыми пунктами оказались неисторич. понимание психики, преувеличение роли формы в психич. деятельности и связанные с этим элементы идеализма в филос. основаниях. Однако серьёзные достижения Г. как в изучении восприятия, мышления и личности, так и в общей анти-механистич. ориентации психологии были восприняты в последующем развитии психологии. Лит.: Кёлер В., Исследование интеллекта человекоподобных обезьян, пер. с англ., М.. 1930; Коффка К., Основы психического развития, пер. с нем., М.- Л., 1934; Анцыферова Л. И., Гештальтпсихология, в кн.: Современная психология в капиталистических странах, М., 1963; Психология мышления, М, 1965; Ярошевский М. Г., История психологии, М., 1966, гл. 12; Wertheimer М. Experimentelle Studien uber das Sehen von Bewegungen, "Zeitschrift fur Psychologie und Physiologie der Sinnesorgane", 1910-11, Abt. 1, Bd 61; его же, Productive thinking N.Y. - L., 1945; Kohler W., Gestalt psychology, N.Y., 1929; Koffka K., Principles of gestalt psychology, N.Y., 1935. Н. Г. Алексеев. |