Защита памяти
Оглавление сайта
Публицистика
На правах рукописи
Недружественные информационно-психологические приемы
Люди общаются между собой. Без информационных взаимодействий между людьми немыслима не только современная жизнедеятельность человечества, но и сам человек с его нынешними способностями. Большие технические возможности для информационных взаимодействий людей открывает интернет.
Возможности интернета с технической точки зрения настолько велики, что люди, какими они были еще в недавнем прошлом, могли бы легко находить себе друзей, организовываться в сообщества по интересам, замечать в своей среде наиболее интересных людей в смысле компетентности, талантливости в искусстве, организаторских способностей и выдвигать их как координаторов взаимодействий, экспертов, арбитров в спорах. Можно было бы совместно накапливать полезную информацию в целях образования, просвещения, взаимопонимания и взаимодоверия.
Могут сказать, что так примерно все и происходит. Однако происходит все совсем не так. Понимая огромные возможности взаимодействия людей, идеологи мирового рынка заранее подумали, как процессы возможной самоорганизации людей посредством интернета взять под свой контроль. Они загодя позаботились, чтобы атмосфера интернет-общения не благоприятствовала широкомасштабному бескорыстию, взаимопомощи, накоплению и упорядочению общего информационного богатства.
Архитектура программных средств выстроена так, что намеренно затрудняет рядовому пользователю контроль над информационным обменом с сетью. Навязывание новых версий, излишнее усложнение программных средств, запугивание вирусами и хакерами, навязывание рекламной информации в нагрузку к необходимой, - все это как бы стихийно стало в Сети нормой жизни.
Под видом открытости поощряется хаос и маргинальность общения. Намеренно провоцируемые конфликты используются как повод для установления недружественных правил, наделения модераторов форумов чрезвычайными правами, которые легко использовать для вытеснения с площадок людей с "неформатным" мировоззрением.
Это большая и хорошо запутанная тема, так что мы остережемся от чересчур категоричных суждений, чтобы нас не обвинили в чрезмерной подозрительности. Мы займемся теми трудностями общения, дискутирования, многосторонних диалогов на интернет-форумах, с которыми может столкнуться и часто сталкивается каждый из нас.
Примем следующее простое определение дискуссии.
Дискуссия (обсуждение) - это совместное упорядочение представлений
по тематике, согласованной участниками.
Синонимом упорядочения представлений является мышление. Поэтому дискуссию можно понимать как совместное (многостороннее, коллективное) мышление. Поводом для дискуссии являются обычно:
При таком понимании дискуссии каждый участник вносит свою лепту в общий продукт, который всем будет полезен. Но легко сказать: "вносит свою лепту".
Под упорядочением мы пониманием не механическое суммирование разнобоя мнений, а выработку или уточнение единой классификации, мысленной модели, плана действий и тому подобное. Уже на начальном этапе дискуссии должна родиться та мысленная структура, по "полочкам" которой участники смогут расставлять свои мнения.
Это очень важный момент: покуда нет согласованной структуры, солидаризирующей внимание участников обсуждения, они могут долго пребывать в растерянности или тянуть разговор в разные стороны.
Разговор в этом параграфе пойдет о рациональном языковом взаимодействии людей.
Рациональными фиксациями или просто фиксациями будем называть такие утверждения субъекта, которые адресованы другим субъектам и содержат информацию о каких-либо однозначно толкуемых различиях и связях обсуждаемых явлений либо абстрактных понятий. При этом количество фиксированных различий и связей должно быть ограничено способностью единоразового восприятия информации участниками дискуссии.
К примеру, короткое и простое утверждение "Сергею 25 лет" фиксирует связь свойства «возраст» Сергея со значением «25 лет». Причем свойство «возраст» отличимо от других свойств Сергея, значение «25 лет» отличимо от других значений возраста, сам Сергей отличим от других людей. Понятие «возраст» связывает в единый абстрактный образ представление о времени жизни человека или другого объекта, понятие «человек» выделяет из реальности и связывает собой целостный образ "одного из людей". Далее можем проследить понятия «год», «время», количество (лет), «свойство» и так далее.
Простая фраза из двух слов и числа несет в себе довольно большой объем различений и связываний, но все они уже оформлены в готовые мысленные конструкции, так что можно говорить лишь о фиксации возраста Сергея числом лет - 25. Об этом наше утверждение и говорит. Если бы нам приходилось разбирать все понятия, то общение людей потонуло бы в разбирательствах.
Использование в фиксации малознакомых понятий, требующих уточнения у автора или домысливания, либо загружает дискуссию переспрашиванием, либо размывает однозначность утверждения. Если мы уверены в дружественности субъекта, то предпочтем не чинить препятствий, не переспрашивать лишний раз. Авось дальше прояснится как-нибудь. Иногда мотивом такого поведения служит и нежелание показать свою неосведомленность. На обоих этих мотивах могут сыграть субъекты, ориентированные на недружественное поведение.
Отличение фиксаций от выражений, которые не являются фиксациями, суть важный навык в дискуссии, позволяющий сторонам:
Однозначность интерпретации - очень сильное требование. Оно подразумевает, что утверждение не содержит внутренних противоречий и порождает в сознании разных субъектов вполне определенный мысленный образ. Фраза "Сергею 25 лет, поэтому он не любит спать вниз головой" оставляет нас в недоумении. Недоумение, недоопределенность утверждения - враг однозначности: неизвестно, что за этим кроется, в каком направлении будет работать мысль внимающих субъектов. Фиксация предполагает завершенность воспроизводимой мысленной картины.
Из нашего определения следует, что фиксация должна быть отличима от своего отрицания 1. Так, утверждения "Люба - дочь Веры" и "Люба - не дочь Веры", отличимы друг от друга (можно выяснить у знакомых, по документам, экспертизой и пр. 2). В противном случае выражение либо не содержит ни одного различения и ни одного связывания, либо допускает неоднозначное их истолкование. Отличимость от отрицания как раз и позволяет участникам дискуссии совместно упорядочивать представления, выстраивать мысленные модели и осуществлять взаимный контроль.
Фиксация всегда адресуется кому-либо и должна удовлетворять требованию полезности для адресата. Этот момент придает языковому взаимодействию людей ту взаимоподдерживаемую избирательность, без которой оно превратилось бы в хаос.
Казалось бы, вся наша речь представляет собою фиксации. Но - нет. Не являются фиксациями восклицания, например, "Ах, батюшки!", вопросы, например, "Сколько лет Сергею?" или "Разве Сергею уже 25?". Нельзя считать фиксациями иррациональные обобщения типа: "большому куску рот радуется", "сильное лучше слабого", "рыба ищет где глубже, а человек - где лучше", в обычных контекстах они толкуются заведомо неоднозначно. Такие утверждения, как "все течет, все меняется" и "все относительно", можно считать фиксациями только в абстрактно-вселенском смысле, по мере же приближения к конкретным явлениям, для понимания которых выработаны свои системы координат и специфические понятия, эти обобщения теряют свою однозначность.
Мы уже отметили, что неподъемные для восприятия утверждения фиксациями также не считаются, поскольку нет практической возможности судить об их однозначности.
Фиксация осуществляется в голове субъектов - и автора, и внимающих, а также в произнесенных или записанных текстах, снабжаемых рисунками, схемами и так далее. Благодаря этому обстоятельству итоги плодотворной дискуссии могут послужить не только участникам этого мероприятия, но также многим другим людям. Всякое корректное определение представляет собой фиксацию.
Субъекты, не заинтересованные в успешном развитии дискуссии, вырабатывают разнообразные методы препятствования плодотворному диалогу сторон. Обструкция (от латинского слова, означающего мешать, чинить препятствие), - это целенаправленное нарушение нормального хода дискуссии, маскируемое обычно под добросовестное участие.
Например, в обструкции может быть заинтересован субъект, желающий помешать достижению договоренностей своих идейных противников. В постсоветские годы приемы обструкции активно практикуются на телевидении и радио по отношению к оппонентам тех кругов, чьи интересы выражают радио и телевидение.
Необходимо отметить, что за десятилетия так называемых "реформ" в РФ журналистами и политиками создана буквально обструкционная атмосфера, благоприятствующая бессовестному публичному обману, искажению представлений о прошлом и настоящем, приватизации знаний, еще недавно бывших общедоступными. То же самое происходит и в интернете. Это наносит общественному сознанию народа тяжкий ущерб, пагубно сказывается на духовном мире нового поколения.
Явную обструкцию можно распознать по тому факту, что дискуссия буксует на месте, ходит по кругу или идет вразнос, а некоторых участников это вполне устраивает. Но скрытые приемы могут быть менее очевидными. Арсенал обструкционных приемов постоянно пополняется новыми изобретениями, поэтому никакие готовые рецепты противостояния недружественным методам информационных взаимодействий нельзя считать достаточными.
Формирование повестки дня в значительной мере предопределяет исход обсуждения. Часто встречаются следующие недружественные приемы:
Так, постсоветские радио- и тележурналисты любят устраивать
опросы слушателей с формулировками типа следующей: Какой режим вы
считаете более тоталитарным - гитлеровский Третий Рейх или сталинский Советский
Союз.
Когда нас вовлекают в обсуждение кем-то поставленных вопросов, то прежде всего следует уяснить, соответствуют ли подбор и формулировка пунктов повестки дня той цели, ради которой мы подключаемся к обсуждению. Если имеется в виду не развлечение, не состязание веселых и находчивых, а серьезное сопоставление позиций, выявление разногласий, выработка компромисса и т.п., то мы должны иметь в виду следующие моменты:
См.также Деактуализация повестки дня.
В школе ребята учатся решать задачи и находить правильные ответы. Иногда учитель может намеренно запутать ученика, подтолкнуть к неверному решению, подвергнуть сомнению действительно правильный ответ. Такой педагогический эксперимент позволяет проверить прочность знаний, воспитывает у учащихся умение мыслить самостоятельно, не пасовать перед авторитетом. При любом исходе подобной проверки учитель в конце концов должен реабилитировать верное решение, если он не враг своим ученикам.
Перед недружественным субъектом стоит иногда обратная задача: увести участников обсуждения от известного правильного ответа или решения. Этой цели хорошо отвечает тактика "под свободу слова" - представить как можно больше разных точек зрения, заведомо неверных, зачастую маргинальных, притягивающих к себе внимание или изматывающих аудиторию.
Бывает, что оппоненты старательно не замечают наиболее глубоких суждений, сильных аргументов, плодотворных подходов, неотразимых доводов, зато активно реагируют на выступления слабые и бесперспективные. Причиной этому может быть не заблуждение, а стоящая перед ними «обратная задача».
Хаотизация представлений - это процесс, обратный упорядочению представлений, то есть, мышлению. Хаос - умозрительный образ, означающий неопределенность, неразличимость границ, частей, свойств, состояний. Применительно к мысленным моделям реальности в сознании человека - представлениям о реальности - хаотизация может состоять в размывании границ и смысла привычных понятий, применении неадекватных моделей, терминов, образов, беспорядочной подаче информации, противоречивости суждений, нарушении меры и так далее.
Стремление автора текста или участника диалога к неопределенности, размытости, запутанности, неподъемной сложности мысленной картины обсуждаемой реальности можно считать достаточным признаком намеренной хаотизации. Обычно такую хаотизацию легко обнаружить средствами традицинной культуры общения. Всякий поймет, что такое путаник, фантазер, болтун, пустомеля. Но сегодняшние хаотизаторы продавливают эту методу по-новому: культивируют иррациональное мировосприятие (абстракционизм, постмодернизм, абсурдизм и др.), поддерживают атмосферу бесконтрольности подачи информации посредством "свободных" телевидения, радио, прессы.
Необходимо отметить, что не только хаотизация, но и добросовестное рациональное сомнение тоже приводит к большей неопределенности мысленной модели. Чтобы отличить подобный случай от хаотизации, нужно рассмотреть, насколько критика прежней модели обоснована практикой, экспериментами, реальной статистикой и т.п., а также предлагает ли скептик лучшее объяснение взамен того, что критикует.
Демонизация - создание негативного образа, представление "в черном цвете" посредством демонизирующих художественных приемов, а иногда и целенаправленного искажения представлений.
Прием демонизации так же как и противоположные ему романтизация и героизация - это выработанные культурой способы иррационально закреплять в сознании людей различение хорошего и плохого, полезного и вредного, поощряемого и осуждаемого обществом. Они апеллируют к эмоциональной стороне человеческого сознания, ослабляя или обходя наш рационально-волевой контроль восприятия реальности.
В условиях стабильности мирного времени эти приемы служат воспроизводству ценностных представлений и поведенческих норм человеческой общности. Очевидна их роль в воспитании подрастающего поколения. Менее очевидно, но не менее важно то влияние, которое оказывают демонизация, героизация и романтизация на поведение взрослых: на устойчивость стереотипов, на взаимообучение, на колебания общественных настроений 3).
Переключение внимания - традиционная уловка взрослых в отношении раскапризничавшегося малыша. Чтобы отвлечь ребенка от огорчительных обстоятельств, ему подсовывают что-нибудь интересное, неожиданное, приковывающее внимание. Совсем маленьким дают соску.
Аналогично поступают и со взрослыми, когда хотят помешать дискуссии. Достаточно бывает упомянуть наболевшую конфликтную тему (телевидение недаром холит и лелеет наболевшие темы в общественном сознании), как предмет обсуждения забыт, и начинается бесплодная схватка.
Другой способ - постепенный незаметный увод разговора в сторону от обсуждаемых вопросов. Третий способ - "прыгающее внимание", перескакивание с вопроса на вопрос, которое выглядит как неумение выражать мысли или как азарт обсуждения.
С переключением внимания в диалоге "один на один" не так уж трудно справиться, если культивировать в себе выдержку, сосредоточенность и дисциплину.
В отличие от переключения внимания рассеяние внимания - более коварный прием. Не все знают, что для плодотворного диалога все стороны должны принять единую мысленную модель или два-три варианта моделей, вокруг которых организуется дальнейшее обсуждение.
В обществе, стремящемся к пониманию реальности, типовые мысленные модели актуальных проблем постоянно нарабатываются и "отлаживаются" посредством образования, прессы, телевидения, радио, искусства и межличностного общения. Готовая модель ориентирует наше внимание на те моменты, стороны, параметры, которые наиболее важны в обсуждаемой проблеме.
Рассеяние внимания заключается в дискредитации, хаотизации, предании забвению общеизвестных мысленных моделей актуальных проблем. Телевидение внушает людям, что общие подходы не нужны, все мы разные, у каждого свое уникальное мнение, никому нет дела до других и так далее. Поощряется разгул маргинальной фантазии.
Мы уже привыкли, что публичными экспертами выступают люди сомнительной репутации, что мнения экспертов хаотизированы или противоречат друг другу, что репутация экспертов ничуть не страдает от их фиаско.
На самом деле граждане со своими индивидуальными мнениями оказываются беспомощны перед реальностью, которая вдруг "очень усложнилась", разобщены, а естественные процессы взаимообучения, самоорганизации и выдвижения лидеров - парализованы.
Вследствие этого обструкционистам удается легко водить за нос наивных участников различных обсуждений.
Необходимо помнить, что без общепонятной мысленной модели плодотворное обсуждение невозможно. Даже приблизительная, плохонькая схема при конструктивном настрое участников может послужить отправной точкой для результативной совместной работы. Поэтому следует примечать, кто из участников предлагает приемлемую модель или пытается структурировать проблему, чья модель лучше, кто начинает бессистемный разговор.
Против добросовестного оппонента нередко применяют тактику изматывания. Различными приемами пытаются сделать дискуссию настолько трудоемкой, что игра не будет стоить свеч.
Изматывание может начаться уже при согласовании повестки дня или общей мысленной модели. Обструкционисты громоздят неподъемное множество проблем, переключают внимание и так далее, и тому подобное.
Изматывают неадекватным многословием, избегают фиксаций своей позиции, мутят воду и недоговаривают, вынуждают оппонента задавать многочисленные уточняющие вопросы, не обращают внимание на главные аргументы другой стороны, но придираются к мелочам, прикидываются непонимающими, расширяют фронт дискуссии, тенденциозно толкуют общепринятые слова и термины, ходят по кругу...
Распознав изматывание, необходимо сохранять хладнокровие. Можно выразить свое подозрение в доброжелательном тоне и уступить оппоненту инициативу в диалоге. Если он продолжает изматывание, возможно, в другом стиле, то это уж совсем неприлично. Лучше всего прекратить взаимодействие вежливо и без сожаления.
На интернет-форумах случается, что кто-то из участников общения разражается неожиданно большими текстами. Первое предположение - что это способ занять публику бесполезным чтением - часто оказывается верным. Иногда и дельным собеседникам приходится писать довольно много, но они всегда заботятся о том, чтобы написанное было удобно для понимания. Если из первых абзацев большого текста неясно, о чем речь дальше, то дальше можно не смотреть. К сожалению, в начало большого текста иногда помещают что-либо интересное, но затем случается наткнуться на ахинею или фальсификацию.
Добросовестный автор большого публичного текста всегда обременен заботой, чтобы облегчить работу читателя. План, аннотация, обоснование темы, уровень изложения - все это позволяет судить о тексте до его прочтения.
Хороший способ быстрого предварительного анализа - поставить себя на место автора текста и прикинуть, как бы мы стали решать эти же вопросы. Надо сказать, что сама готовность участника диалога без предварительного согласования с собеседниками выдавать на-гора тексты выдающегося объема уже вызывает сомнение.
Из названия этого приема уже понятно его содержание. Пытаясь как бы объять необъятное, участник говорит много, но не по делу. Объясняет понятное, проявляет инициативу вместо ответов на вопросы и обсуждения выдвинутых предложений, переключает внимание, демонизирует, хаотизирует, изматывает,.. Забалтывает.
Предложите ему взять организацию плодотворной дискуссии на себя, и всем станет видно, что это за гусь.
Гвалт - это шквальное групповое забалтывание. Группа участников поднимает невообразимый шум, выдает много "ударных" сообщений, создает атмосферу, несовместимую с вдумчивым обсуждением. Не дает оппоненту слова вставить.
Нельзя встревать в этот шум, чтобы не стать участником гвалта. Участие в гвалте характеризует собеседника с очень плохой стороны, и трудно бывает отличить инициаторов гвалта от тех, кого они спровоцировали. Требуется выдержка, солидарное хладнокровие. Кто-то один должен предложить прекратить гвалт и навести порядок. Остальные молчаливо поддерживают.
Рациональная дискуссия предполагает уважительный тон, заинтересованность в понимании сказанного всеми участниками, обстоятельное изложение аргументов, акцентирование наиболее важного. Прямой противоположностью всего этого является напористость, безапелляционность тона и оценок, превентивное пренебрежение к позиции оппонента и его возможным возражениям.
На постсоветском телевидении введен в публичную практику специальный обструкционный стиль диалога такого рода, который в крайних формах ассоциируется с талантами г-на Жириновского, а смягченные варианты применяются исключительно широко самыми разными персоналиями. Выдвигать контраргументы бесполезно, поскольку напирающая сторона не собирается вникать в суть и конструктивно сопоставлять точки зрения. С экранов эта неотрадиция распространилась и на интернет-дискуссии.
Предположим, уровень оппонентов настолько низок, что и вникать не во что, и сопоставлять не с чем. Но возникает вопрос, как мы оказались в такой маргинальной компании и для чего участвуем в этом шоу?
Мы назовем этот обструкционный метод словесным напором.
Для преодоления словесного напора необходимо указать собеседникам, что мы предпочитаем такой способ ведения диалога как рациональная дискуссия, который требует от всех участников придерживаться известных общепринятых правил. Можно сослаться на начало данного параграфа.
Диалог нескольких участников на интернет-форуме не может объять необъятного. Чем больше проблем нагромождено перед сторонами, тем меньше шансов на успех дискуссии. Поэтому и при обсуждении повестки дня, и в дальнейшем необходимо удерживаться от соблазна актуализировать новые и новые проблемы.
Умение соблюдать дисциплину и не расширять фронт дискуссии окупается сторицей, когда участники, окрыленные успехом совместной работы, получают возможность перейти к следующей повестке дня.
Требование не расширять фронта дискуссии удобно оговаривать между сторонами заранее, но и по ходу обсуждения трудно не согласиться с этим разумным правилом.
Использование эмоционально-образных аргументов традиционно считается некорректным приемом при обсуждении проблем. Обращение к эмоциям помогает убедить аудиторию, но есть опасность, что убеждающий может обмануть или обмануться вместе с остальными. Образные сравнения не могут заменить рациональных фиксаций.
Наиболее комфортно для разума такое состояние сознания, которое можно назвать психоэмоциональным равновесием. Легкое оживление, переход от покоя к возбуждению, когда эмоции еще не захлестывают разум, но подпитывают его возбуждающей энергией. Стоит чуть возрасти возбуждению, и эмоции перехватят штурвал у рациональной воли, замкнут на себя внимание, память, воображение, так что рациональный волевой контроль мышления и поведения уступит место автоматическим реакциям психики.
Столкнувшись с эмоционально-образной аргументацией, не подкрепляемой фиксациями, необходимо удержаться от эмоционального реагирования, не выйти из себя. Как ни странно, для этого нужно мысленно как раз "выйти из себя" и стать на позицию бесстрастного мудрого и самокритичного судьи. (При затрагивании наболевших вопросов это бывает нелегко, иногда приходится брать паузу.) Хладнокровно сопоставить эмоциональную силу аргументов с доказательной силой фактов и логики. Если выясняется, что оппоненту кроме эмоций нечего сказать, то, не пускаясь в обсуждение конфликтных нюансов, спокойно укажите ему на недопустимость приема, название которого дано в заголовке параграфа.
Демонизация оппонента - древний недружественный прием из разряда "перехода на личности". И сегодня он позволяет атакующей стороне обретать психологическое преимущество над атакованной. Приписывание оппоненту темных намерений, одиозных взглядов на мир и на человека, стремления обмануть, унизить, оскорбить - все это может пойти в ход, когда рациональная аргументация показывает, что правда на стороне оппонента.
Противодействовать демонизации надежнее всего собственным выдержанным поведением. Пускаться в разбирательство кто прав, кто виноват с недружественной стороной категорически противопоказано. Если тон демонизации не опускается до оскорблений, то отвечать на них также необходимо интеллигентно и вежливо. В явно бездоказательных случаях - указывать на недопустимость этого приема в дискуссии. Если повод для обиды у другой стороны имеется, то нужно быть готовым признать свою часть вины, как ее понимаем именно мы, а не оппонент. Одновременно обозначается, что и от оппонента мы ждем аналогичного отношения.
Не факт, что дело кончится взаимными извинениями, но желаемого психологического преимущества демонизирующая сторона не получит.
Субъекты, которые не заинтересованы в успехе дискуссии, прибегают иногда к оскорбительному стилю общения. Имеется в виду демонизация оппонента, выраженная в оскорбительной форме, хамство (демонстративное неуважение), издевательство над оппонентом, травля, глумление. Оскорбительным стилем следует считать также и стеб.
Соперника провоцируют на использование таких же приемов общения. Если это удается, то нарушитель получает оправдание своим действиям и продолжает их с большей наглостью. Либо меняет позицию на противоположную - изображает оскорбленную невинность.
В общественных местах оскорбительный стиль традиционно считается неприличным, недружественным по отношению к другим людям. Однако те, кто используют данные приемы, ссылаются на других участников, будто бы принимающих этот стиль за норму, поэтому-де и все остальные должны с ним примириться.
Противодействие оскорбительному стилю требует выдержки и культуры вежливого общения. Крайние проявления неуважения следует однократно обозначать и соответствующего субъекта игнорировать. В более мягких случаях необходимо вежливо, смягчая эпитеты, не переходя на личности и избегая многословных объяснений, указать оппоненту на недружественность применяемых им приемов. В своих формулировках исходить из того предположения, что никто не поддерживает такие приемы, ибо они за рамками приличий. А наблюдаемые случаи - досадное исключение.
Если провокации продолжаются - игнорировать.
Говорят, что громче всех "Держи вора!" кричит сам вор. Встречаются такие субъекты, которые не только практикуют в дискуссиях разные недружественные приемы, но еще имеют бессовестность и наглость обвинять в этих действиях атакованную сторону. Дело происходит в публичном месте, и стерпеть такое нелегко, но необходимо. Ведь придраться к оппоненту, если он поддается на провокации, несложно.
Единственное средство от такой напасти - лаконично предъявить свой позитивный вклад в дискуссию, если он есть, и дать обидчику ... ссылку на этот параграф. Мы тоже бываем небезупречны, поэтому никогда не стоит зарываться в праведном гневе.
Переход на личности - обширное множество приемов, переключающих внимание с предмета дискуссии на ее участников. Хамство от фамильярности до прямых оскорблений, травля, издевательство, демонизация, переход на вопросы личной жизни... Как правило, внимание имеет недружественный характер, но может быть и незлобивым: кокетство, комплименты, лирические отступления.
Любой переход на личности, даже приветливость, может превратиться в обструкцию, если применять его без меры, без учета настроения оппонента и в ущерб совместной работе.
Реакция в каждом случае должна соответствовать злостности инцидента как по форме, так и по жесткости. Необходимо иметь в виду, что в последние годы получают распространение различные изощренные приемы психологического воздействия, к защите от которых обычный человек может быть слабо подготовлен.
Универсальная защита - вежливый стиль и сосредоточенность на предмете дискуссии.
Человек, подающий информацию, вроде бы заинтересован в ее доходчивости. Бывает, что он оговорился, неловко выразился. Перебивать его вопросом не всегда удобно, особенно на групповом мероприятии. Иногда внимающая аудитория бывает в состоянии сама скорректировать ошибку, либо в дальнейших объяснениях наступает ясность. Или же приходится переспрашивать в конце концов.
Но вот некто выдает фразу за фразой - одна другой путанее. Тут что-то не так: возбужден или нетрезв, а может быть нездоров. В обстановке информационно-психологической войны часто оказывается, что говорящий здоров, достаточно спокоен и имеет хорошую ораторскую подготовку. Это относится к журналистам, публичным политикам, юристам, экономистам и прочим "бойцам невидимого фронта".
"Хаотический" или "хаотизирующий" стиль характеризуется затрудненностью анализа словесных и мысленных конструкций. Скособоченные суждения, оригинально переставленные слова, немотивированные мысленные переходы и так далее.
В интернете (gazeta.ru) приводятся недавние слова сопредседателя комиссии ГД РФ по расследованию причин аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, сказанные по окончании работы комиссии. «Я глубоко убежден в том, что аварии не должно было быть, и абсолютно согласен с тем, что катастрофу можно было предотвратить», - заявил он Какие рассуждения или вопросы предшествовали этой фразе, мы не знаем, в аннотации эта фраза идет первой, а в сообщении о ней уже ни слуху ни духу.
Звучит складно и, кажется, понятно... Это только кажется. Комиссия как раз выяснила причины аварии, а ее сопредседатель здесь и сейчас остается глубоко убежден, что аварии не должно было быть. Он что, так и не понял, почему авария случилась?
Если бы оправдывался какой-нибудь растерявшийся виновник инцидента, то мог бы произнести: "Ведь я же все предусмотрел, я был уверен, что ничего не должно случиться, и вдруг..." Сопредседатель же должен просто перечислить причины, а не выражать "глубокую убежденность" и "абсолютную уверенность" непонятно в чем. Да еще таким удивительным оборотом речи.
Так по-русски не говорят и не думают. Журналисты должны бы "причесать" эти нечленораздельные фразы, а они их подают на первом плане. Зачем? Чтобы сознание читателя оттолкнуло запутанный текст, не обдумало, не запомнило, не встроило эту информацию в ассоциативные цепочки памяти.
Все сообщение изобилует хаотизирующими перестановками слов и сочетаниями обрывков мысли. Разбирать их - неблагодарная работа, недаром потрудились мастера публичного слова. Просто прочтем еще одно место из этого сообщения:
"Руководство Саяно-Шушенской ГЭС, а именно директор станции с главным инженером, посчитали, что лучше они сами будут наблюдать агрегат, сами будут его ремонтировать, создадут организацию, которая будет давать задачи той организации, которую возглавляют родственники, а это использование служебного положения", - заявил Пехтин. "И это, извините, не стрелочники. Это люди, которые нарушили главный принцип - принцип последовательности того, что должно происходить на гидротехнических установках и станциях", - добавил он. <Газета.Ru>
Но ведь это далеко не шутки.
Еще не забыто, как вся страна с подачи журналистов потешалась над оригинальным стилем речи В.Черномырдина. Тот же прием. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Хаотизирующий стиль изнуряет собеседников. Вдобавок их сознание автоматически пытается подстроиться под стиль автора, в результате сами собеседники начинают мыслить и выражаться путано.
Хаотизирующие уловки встречаются часто, и очень разнообразные. Описывать их у нас нет возможности, но это не беда. Человеку достаточно знать верный вариант выражения мысли, тогда кривые формулировки становятся отличимы. Собственно, так всегда и было в общении людей. Новое состоит лишь в том, чтобы не очень полагаться на презумпцию дружественности. Не такое уж мирное это наше время.
Натолкнувшись на хаотический стиль, нужно, во-первых, самому устоять на фундаменте логики и ясного выражения мыслей. Во-вторых, вежливо напомнить собеседнику, что за доходчивость речи отвечает говорящий, а не внимающий 4.
Искажающая избирательность - односторонность рассмотрения проблемы или освещения событий, тенденциозный подбор фактов, пристрастное акцентирование одних моментов и пренебрежение к другим. В итоге проблема или явление представляется в намеренно искаженном, превратном виде. В частности, это наиболее типичный из приемов демонизации.
Данный прием хорошо известен и считается заведомо недопустимым в научных исследованиях и правосудии, где требуется объективный подход. Произвольная избирательность традиционно предосудительна также в политике, в журналистике и в искусстве, поскольку эта практика чревато необъективностью, взаимным недоверием между людьми, враждебностью.
Намеренную необъективность не всегда легко бывает отличить от нечаянной (по неведению, по отсутствию навыка рационального исследования). Но когда участник дискуссии, претендующий на компетентность в обсуждаемой области, отказывается принять к рассмотрению существенные общеизвестные факты, у нас есть все основания указать на намеренно недружественный характер такой линии поведения.
Незаинтересованность какой-либо стороны в совместном накоплении и систематизации знаний, фактов, информации по тематике, принятой к обсуждению, вполне определенно свидетельствует о недобросовестности этой стороны.
Вырывание из контекста - необъективное рассмотрение цитаты, документа, события, явления в отрыве от окружающей обстановки, вне объясняющего контекста, без учета причин, без сопоставления с историческим фоном, и т.д. Такой прием позволяет создать ложное впечатление о предмете и ввести аудиторию в заблуждение. Нередко используется для хаотизации представлений и демонизации.
Норма рационального мышления требует полноты мысленной картины, так что вырывание из контекста удается осуществить только в некомпетентной аудитории или на волне провоцируемых эмоций.
Ложная аналогия - это фиксация сходства явлений в каких-либо свойствах, каковое сходство на поверку отсутствует. Вообще аналогия бывает очень удобна для объяснения - вместо пространного словесного описания можно сослаться на готовый образ совсем другого рода. Удачные аналогии становятся устойчивыми терминами, например, общественный механизм. Однако аналогия не может служить доказательством; правильность соответствующей мысленной модели нуждается в практической проверке.
Пример ложной аналогии - когда человеческое поведение уподобляют поведению животных на том основании, что люди - тоже биологический вид. При этом злоупотребляют яркой образностью животного мира и преувеличивают загадочность "подсознания" - автоматизмов человеческой психики. Факторы человеческого поведения, отличающие человека от животных - разум и культура - низводятся до животного уровня, то есть, человек просто приравнивается к животному в собственных глазах.
Противодействие: скептически относиться к неожиданным впечатляющим аналогиям, требовать доказательной аргументации.
Косвенные выразительные средства - намёки, многозначительное недоговаривание и иные способы наведения собеседника и аудитории на мысль, о которой субъект не говорит прямо. "Мы живем в свободной стране, где не надо бояться, что ночью за вами придут..." "Известно, чем закончилась попытка доверить кухаркам управление государством..."
Образные сравнения (метафоры), ирония и сарказм сами по себе не считаются косвенными средствами выражения, хотя элементы "косвенности" могут в них присутствовать.
В нормальных - неманипуляционных - взаимодействиях, когда все стороны заботятся о ясности и определенности понимания обсуждаемой проблемы, косвенные выразительные средства помогают обозначать и обходить отдельные деликатные моменты или же просто экономят время участников. Но в условиях запутанности, хаотизированности представлений и внушенной людям неуверенности в собственных знаниях намеки могут стать мощным средством манипуляции.
Недобросовестный субъект может воспользоваться косвенными средствами для разжигания подозрительности. Те же приемы позволяют манипулятору неявным образом опереться в своих построениях на сомнительные представления. Когда подобные методы применяются в массированной пропаганде на телевидении, радио, в кинематографе, то измышления и ложь множатся в хаотизированном сознании целевой аудитории как снежный ком.
Способ противодействия недружественному использованию косвенных выразительных средств хорошо известен. Столкнувшись в дискуссии с намеками и многозначительным недоговариванием, неявно апеллирующими к спорным представлениям, следует предложить оппоненту, чтобы он сформулировал свои утверждения явным образом.
Гипербола Солженицына - это такое масштабное преувеличение отрицательных свойств явления, которое позволяет одним махом демонизировать явление в глазах оппонента.
Данный прием получил мировую известность и вошел в историю технологий массового обмана и демонизации благодаря нашумевшему произведению А. И. Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ" 5. В этом "романе" наряду с демонизирующим образом ГУЛАГ-а выдвигаются чудовищные цифры жертв массовых репрессий в СССР. Речь ведется о 60 млн.чел. Фактические данные расстрелянных по приговору и умерших в заключении за весь рассматриваемый период оказались преувеличены автором в 20-30 раз.
Автор, способный на такое искажение реальности, получил в годы "холодной войны" всемирную известность и Нобелевскую премию. Этот выдающийся пример показал дорогу к заказной истине многим другим авторам. Со времен горбачевской перестройки гиперболу Солженицына стали активно применять антисоветски настроенные политики, журналисты, деятели культуры. В России выросло уже поколение, у которого советская история вызывает ужас и комплекс неполноценности.
Гиперболу Солженицына применял, например, Григорий Явлинский, рассказывая с экрана телевидения о повальном пьянстве на комсомольско-молодежных стройках Советского Союза: в день зарплаты весь город лежал вповалку, к проходной завода подвозили грузовики с водкой...
А может это не гипербола была? Может так все и было, только в газетах об этом не писали? Вот в этих "а может" и состоит убедительная сила гиперболы Солженицына. Сами мы не видели, а человек на всю страну так нагло врать не станет.
В том-то и дело, что станет. И "эксперты из цивилизованных стран" сделают вид, что не заметили, а то и поддержат. Ежели сам Григорий пил горькую, то ему примерещиться могло что угодно. А ежели его описываемая картина возмущала, значит были в СССР и противники "спаивания" - не один же он такой, в самом деле! Сама телевизионная речь его рассчитана была на тех людей, которые не позавидуют несчастным молодым строителям и не похвалят тех, кто их спаивал. И зрители эти как раз были воспитаны в СССР, с Григорием за одной партой сидели.
В большой стране случаться могло разное. И мерзавцы попадались, раз они и сейчас на телевидении выступают. А что же сам Григорий - он возмущался этой гнусной практикой и ее замалчиванием в советской прессе? Писал в молодежные газеты, в партийные органы? Угодил в ГУЛАГ за свою гражданскую позицию? Нет ответа...
На телевидении продолжают активно использовать гиперболу Солженицына для демонизации советской истории и идеологии. Любой деятель современной культуры может преспокойно заявить, что "в СССР все запрещалось", что "полстраны сидело, а другая половина их охраняла", либо взять пропорцию не фифти-фифти, а один к двум, два к одному - как на ум взбредет. Остальные участники телешоу сидят и благосклонно внимают.
Для более эффективного противодействия этому недружественному и общественно-опасному приему подачи информации написан мною данный параграф.
Междусобойчики - так будем называть приемы групповой обструкции, когда несколько субъектов начинают переговариваться между собой, не обращая внимания на остальных участников разговора.
Сам по себе групповой разговор еще не означает обструкции. Бывает, что добросовестные стороны игнорируют нарушителя, бывает и ответвление темы, которое нужно обсудить заинтересованным участникам. Распознать недружественный междусобойчик может кроме "обиженной" стороны лишь тот, кто в состоянии взвесить позиции и аргументы, отделить словесную шелуху от сути, отличить тех, кто строит результативное обсуждение, от тех, кто препятствует процессу.
Недружественный междусобойчик характерен тем, что обсуждение в нем участникам по-настоящему не интересно, хотя изображать они могут и живейшее внимание, и острую полемику. Пережевывание пустяков, банальностей или дружное рассмотрение запутанного, иррационального, заумного, взаимные комплименты, знаки пренебрежения к объекту обструкции - все это признаки недружественного междусобойчика.
Объектом чаще всего выступает одиночный сильный участник. Междусобойчик против двоих и более неэффективен - они и сами могут продолжить диалог. Итак, сопоставляя позиции игнорируемого участника с содержанием беседы в междусобойчике, можно судить, кто есть кто в этой ситуации.
Противодействовать недружественному междусобойчику в одиночку трудно, вернее, трудоемко. Остается лишь, сохраняя достоинство, обозначать свои позиции, если этот публичный разговор важен для нас 6.
В классификации поведенческих ситуаций серьезное отличается от несерьезного - шуточного, игрового, театрального. Взаимодействуя в дружественной среде, мы всегда различаем жанры совместного поведения - серьезный и несерьезный. Для первого характерны приемы предсказуемого поведения, контролируемого всеми сторонами, для второго допускаются непредсказуемые приемы под гарантию, что они не будут иметь серьезных негативных последствий, то есть, под гарантию дружественности.
В серьезном жанре информационное взаимодействие людей - это затрата времени и сил, это надежда на тот или иной результат, это совместная работа сторон во имя общей цели. Благодаря общему пониманию цели и характера взаимодействия участники могут координировать свое поведение необходимым образом и получать ожидаемый итог. Если речь идет о дискуссии, то подразумевается конструктивный диалог между участниками: согласование понятий, сопоставление мысленных моделей, локализация сложности, анализ информации, оценка вариантов и тому подобное.
Совместное поведение людей возможно потому, что участники имеют достаточно схожие представления о норме поведения каждого. Когда роли взаимодействующих субъектов несимметричны, например, председатель - аудитория, покупатель - продавец и т.п., то каждая сторона знает не только свою норму, но и норму других ролей. Покупатель контролирует на соответствие поведенческой норме и себя, и продавца, продавец тоже контролирует себя и покупателя.
Понимание нормального поведения воплощается не только и не столько в строгие инструкции, сколько в культуру. Взаимоконтроль происходит через образцы общепринятого поведения, различение приемлемых и неприемлемых для ситуации стилей поведения, общественную классификацию поведенческих приемов (поступков), в которой допустимое отделяется от недопустимого и шире - дружественное отделяется от недружественного.
В то же время психика человека имеет эмоциональную природу. Поэтому люди часто разнообразят поведение дружественными приемами эмоционального взаимодействия - приветствиями, шутками, комплиментами, невинными розыгрышами, небольшими отвлечениями от дела - чтобы поддерживать настроение друг друга, благоприятное для взаимодействий. Эти приемы несерьезного жанра взаимно контролируются участниками взаимодействия, чтобы они не мешали серьезной работе. На шутки в серьезном жанре тоже вырабатываются свои нормы.
Нарушение общепринятой меры в поведении людей ухудшает эмоциональную атмосферу, портит настроение. Излишняя требовательность друг к другу в соблюдении нормы, излишняя нетерпимость к тем или иным отклонениям от нормы или наоборот, злоупотребление терпимостью, эмоциональные выходки, размывание границ нормального поведения - все это создает препятствия для плодотворного взаимодействия. Более того, происходит разлаживание механизмов нормирования поведения и взаимоконтроля 7, подрыв доверия людей друг к другу, дискредитация дружественности.
Намеренное смешение серьезного и несерьезного жанров - современный фундаментальный прием обструкции, активно применяемый и в интернет-дискуссиях, и в политике, и на телевидении. Тон в этой нетрадиционной деятельности задает реклама с ее технологиями воздействия на психику. Данный обструкционный прием выливается не только в отвлечение внимания людей от серьезных вопросов, но еще и в оправдание для серьезного жанра такого враждебного поведения как ложь, притворство, провокации, издевательство, глумление, десакрализация ценностных образов.
Прием взмыть над темой имеет целью умалить важность предмета обсуждения, обесценить повестку дня, отбить охоту продолжать конструктивный разговор, посеять среди участников неверие в свои силы, скептицизм, уныние. Тем самым и конкретная дискуссия закрывается, и сам вопрос попадает в категорию необсуждаемых, и процедура общественного диалога дискредитируется.
Посмотрим на оборотную сторону этой обструкционистской медали.
Нынешние телеканалы и радиостанции легко подымают самые разные дискуссионные темы. Разрушать ли систему государственного пенсионного обеспечения, или пока повременить? Отдавать ли корейцам японские острова и, если отдавать, то два или все четыре? Что выгоднее: развивать в московском кремле туристскую инфраструктуру или снести его напрочь и отдать ценные гектары иностранным инвесторам под строительство мирового нано-техно-порно-бизнес-фитнес-сити-центра?
Нам нелегко решить, чего больше в подобной практике: смешения серьезного и несерьезного, хаотизации, деактуализации, шизофренизации, ценностного нигилизма. А может это «чужой взгляд» в одном флаконе с неадекватным реагированием?
Не будем забывать, что вопрос вопросу рознь. Есть простые, а есть посложнее. Есть сиюминутные, а есть стратегические, не говоря уже о вечных. Одно пристало обсуждать в телевикторине, другое - разве что в официальном судебном заседании, а третье и вообще мусолить не принято. Обратим внимание на тех, кто подымает темы и опускает аудиторию. Не поведемся за дудочкой крысолова.
Доля ответственности за происходящее лежит не только на тех, кто участвует, но и на тех, кто попустительствует. Мы сами должны оценивать уместность включения того или иного вопроса в публичное обсуждение и его общественную актуальность. И не стоит удивляться, что именно злободневные вопросы недружественными оппонентами принижаются, выхолащиваются и высмеиваются. Ведь сообщество нынешних управляющих дорожит возможностями принимать свои решения "профессионально" и "эффективно", то есть, не согласуя их с интересами остальных, кого это впрямую касается. На поддержание такой элитарной обстановки им не жалко ни сил, ни средств.
Нелишне повторить: залог успеха дискуссии - хорошо обоснованная и согласованная повестка дня.
Ложный образ, ложная мысленная модель - недружественный информационно-психологический прием, при котором оппоненту внушают заведомо ложное представление о предмете обсуждения в виде неадекватной явлению мысленной модели. Если внушение удается, то ложный образ встраивается в представления оппонента и превращает его дальнейшие рассуждения в самообман.
Примерами ложных образов, успешно встроенных в сознание граждан и совершивших чудовищную разрушительную работу в нашей стране, являются "толпа" и "рынок".
Толпа в буквальном смысле - это многочисленная группа людей, как правило не знакомых между собой, оказавшихся в одном месте в одно время в силу тех или иных обстоятельств. Толпа на перроне, толпа на митинге, толпа в большом магазине, толпа прохожих на оживленной улице и площади.
И вот некие творческие субъекты берут этот зримый образ общественной жизни и объявляют его едва ли не сутью общественного бытия. Эту "каждодневно бросающуюся в глаза" мысленную модель заведомо преходящей ситуации безосновательно обобщают и распространяют на всю непрерывность и все многообразие жизни. Привлекают образную аналогию: броуновское движение молекул жидкости. Подкрепляют настроениями суетности, образами шума, мелькания, хаоса, усталости, одиночества среди людей...
Можно ли представить себе молекулы, которые способны назначить друг другу встречу и явиться на нее? Можно ли представить современного человека без способности ориентироваться в обстановке, самообучаться, договариваться с другими людьми, нести обязательства? Возможна ли современная внешне "толпообразная" городская жизнь вне современно организованного разделения труда, вне системы воспроизводящихся отношений? Значит, городская толпа - только момент, только видимость жизни, притом односторонняя видимость.
Но если умелые творческие люди, используя телевидение, кино, абсурдистские жанры искусства, добавят к образу толпы концепцию личностной конкуренции, слоган "все мы разные", пессимизм, цинизм, маргинальный поведенческий стиль самовлюбленности и неуважения к окружающим и прочее в том же духе, - то нелегко нам будет убеждать друг друга, что наши родители понимали жизнь лучше и правильнее, чем нам теперь внушают. Что моделью нашей жизни является вовсе не толпа, а общество с его разноаспектными подсистемами.
Подобный фокус проделали с нами также посредством "рынка" и "рыночной экономики".
Рынок - это взаимодействие спроса и предложения в условиях товарно-денежных отношений, регулируемое посредством цен. Чаще всего подразумевается не конкретное место, где продавцы товара встречаются с покупателями, а абстрактное пространство взаимодействия - множество продавцов и множество покупателей какого-то товара, так или иначе находящих друг дурга.
Вокруг рыночных отношений буржуазными идеологами наворочено много мифов и фальсификаций. На самом деле в современном капиталистическом мире отношения купли-продажи практически всегда представляют собой игру по тем или иным воспроизводящимся правилам. Правила вполне осознаются если не всеми сторонами, то во всяком случае теми субъектами, кто организует и контролирует данное взаимодействие. А такие субъекты всегда имеются в условиях нынешней свободы предпринимательства. Когда правила перестают удовлетворять влиятельные на рынке сообщества, то их тем или иным способом пытаются пересматривать.
Предпринимателю, чья деятельность ориентирована на продажу продукции, рынок сбыта его товара предстает важнейшей моделью окружающей среды. Но эта точка зрения неадекватна, если понимать экономику не как свой личный интерес, а как экономическую сторону жизнедеятельности в целом. Например, с позиций выработки экономической политики государства. Адекватной мысленной моделью в этом случае является воспроизводство всех факторов жизнедеятельности:
Воспроизводство, понимаемое как непрерывный общественный кругооборот, представляет собой объективный многоаспектный процесс общественного бытия, а не правила рыночных игр, устанавливаемые заинтересованными субъектами и навязываемые всем остальным. Воспроизводство привязано к территории проживания людей (недвижимость, инфраструктура, ресурсы, образование, здравоохранение, накопление резервов), предполагает многолетние общественно организуемые взаимообязательства, совместное накопление могущества, обратную связь, соответствующую поговорке: что посеял, то и пожнешь.
Забота о гармонии воспроизводственных процессов задает совсем другие приоритеты государственной политики, чем стремление подстраиваться под конъюнктуру мирового рынка с его гипертрофированной неравномерностью распределения денежных накоплений и оторванностью актуальных потребностей от потребностей воспроизводства каждой страны.
Массированная пропаганда ложного образа рынка как якобы надчеловеческой, всеобщей и безальтернативной модели экономических взаимоотношений, позволила субъектам, руководившим нашей страной в последние два десятилетия, безнаказанно проводить и оправдывать фундаментальное разрушение процесса воспроизводства жизнедеятельности.
Отношение к одной и той же реальности может существенно отличаться для участников событий с разных сторон, носителей разнонаправленных интересов, людей различного кругозора, различного уровня дохода и так далее. Вместе с тем при желании человек может мысленно встать на позицию оппонента или стороннего наблюдателя и представить себе, как бы он на их месте воспринимал данные события.
«Чужой взгляд» - это недружественный прием подачи информации, когда определенной аудитории адресуется мысленная картина, формируемая с позиции, заведомо чуждой адресатам (по крайней мере, части из них). Причем субъект не предуведомляет об этом собеседников, поддерживает дружелюбно-безапелляционный тон, делает вид, что иной позиции и быть не может, хотя общеизвестно, что она есть.
При существенной разнице позиций даже элементарная вежливость требует, чтобы субъект давал понять, что он не забывает о расхождении с оппонентом 8, но наш дружелюбный субъект этого не делает (см. Напускное дружелюбие).
Создается вопиющий психологический контраст между респектабельным дружелюбием и демонстративным игнорированием других участников взаимодействия. Перед атакованными оппонентами возникает дилемма: выразить протест (нарушив, таким образом, дружелюбную атмосферу) или примириться с психологическим дискомфортом, а затем, возможно, свыкнуться с чуждой позицией.
В последние два десятилетия проводится курс на поляризацию условий жизни и игнорирование интересов "немобильного" населения нашей страны. Прием «чужой взгляд» постоянно практикуется телевидением и антикоммунистически настроенными политиками. Установилась заведомо недружественная, дискриминационная атмосфера по отношению к гражданам, приверженным советским общественным ценностям, пострадавшим от реформ экономически и морально и не одобряющим происходящей деградации страны.
Публичные деятели, не опасаясь за свою репутацию, отделываются сакраментальными аргументами: "у нас свобода, не нравится - не смотри" и "пипл все схавает". Оппонентов игнорируют, изгоняют из общественного диалога. Советскую коммунистическую идеологию извращают и шельмуют.
Если изгоняемые оппоненты разрозненны, каждый из них ощущает себя единицей, которая противостоит чуждой позиции, будто бы поддержанной всеми остальными. Выдержать такой психологический прессинг может далеко не всякая психика и далеко не всякое сердце.
Прием «чужой взгляд» используют тележурналисты при передаче новостей из оккупированного Ирака. Граждане РФ с самого начала войны против Ирака ни с того ни с сего оказываются на стороне "сил коалиции".
Прием «чужой взгляд» часто используют в освещении скандальных взаимоотношений с Беларусью и Украиной в связи с тарифами и пошлинами на нефть и газ. Гражданам пытаются навязать солидарность с интересами олигархов и их точку зрения на отношения с бывшими советскими республиками.
Прием «чужой взгляд» активно применялся "демократическими" журналистами во время террористических захватов в Буденновске, Беслане, на Дубровке, когда граждан пытались склонить к подлому третейскому судейству поединка спецслужб и бандитов.
Прием «чужой взгляд» применяют политики РФ, когда оправдывают не отвечающие интересам народа внутриполитические и внешнеполитические шаги.
В интернет-дискуссиях часто повторяются уловки политиков и телевидения. Кроме того, в целях обструкции прием «чужой взгляд» применяют попеременно или даже одновременно с несовместимых позиций (хаотизация). Особенно это касается дискуссий по мировоззренческим вопросам 9.
В нормальной дружественной атмосфере субъект дорожит своей репутацией и не хотел бы, чтобы одиозную позицию спутали с его собственной. В недружественной или хаотизированной обстановке принято намеренно вводить оппонентов в замешательство, прессинговать, навязывать взгляды, чуждые интересам и убеждениям оппонентов.
Недружественная атмосфера держится на круговой поруке недружественных субъектов.
У пропагандистов горбачевской "перестройки" была в ходу такая крылатая мысль: никто не может претендовать на истину в последней инстанции 10. По большому счету трудно не согласиться с этим философским обобщением. Но что из него следует теоретически и практически?
Теоретически мы должны иметь в виду, что наши знания, которые кажутся нам достоверными и окончательными, могут оказаться в той или иной мере ошибочными, неточными, либо правильными только при определенных условиях, о существовании которых мы пока, возможно, не догадываемся. Этот подход к познанию называют рациональным сомнением. Он не означает, что в нашей жизни нет надежных знаний. Напротив, они есть, и в огромном большинстве случаев их достаточно, чтобы наши действия приводили к предсказуемому результату. Знания, подтверждаемые на практике, мы постоянно используем для выработки совместного и индивидуального поведения. Разумеется, на этом пути нужно учиться предвидеть неожиданности и "подводные камни".
Практически это означает, что в ситуациях, когда имеющиеся знания расходятся с реальностью, необходимо исследовать возникшее противоречие c практикой и найти его причину. Не исключено, что придется пересмотреть какие-то привычные взгляды на данное явление, принять новую мысленную модель, увязать ее с другими нашими представлениями.
Бывает также, что пересмотр привычных знаний инициируется не противоречием с практикой, а теоретическими открытиями, сделанными в процессе совершенствования методологии науки, переосмысления эмпирического материала, под влиянием достижений в других областях знания и так далее. Появляются новые мысленные модели, которые лучше, полнее, адекватнее отражают соответствующие явления. После проверки на практике новые знания берутся на вооружение взамен прежних.
К новому знанию, опровергающему действующее, традиционно предъявляются высокие требования. Не каждая идея, возникшая в чьей-то "разной" голове, заслуживает опубликования большим тиражом. Общественные критерии обоснованности, актуальности, полезности уравновешивают здоровое любопытство публики. Поэтому автору идеи необходимо приложить недюжинные усилия, действительно опровергнуть общепринятое, чтобы ему уделили внимание серьезные люди.
Горбачевцы, однако, интерпретировали эту мысль иначе: не держаться за догмы (поди отличи, где догма, а где знание!), не оглядываться на авторитеты, выслушивать мнение каждого; все люди - разные, необходим плюрализм мнений, политический плюрализм (в дальнейшем - многопартийность), на основе которого должен вырабатываться консенсус.
Дать высказаться каждому, кто имеет свое мнение, - что в этом плохого? (Тогда имелись в виду только телевидение, радио, пресса, общественные организации и Советы - органы народовластия, а интернет был еще в зачаточном состоянии.) Пусть никто не имеет права цензурировать, отфильтровывать чужие мнения - это ли не свобода слова, не демократизм? Для людей дисциплинированных, привычных к общей требовательности, ответственности за сказанное, а где-то и к соглашательству, беспринципности, равнодушию, эта вольница представлялась общественно полезным благом. Попробуй, дозовись кого-нибудь выступить, когда люди ждут только дельных мыслей, разумных предложений, честной критики! Кругом одни правильные... Скучновато. Куда веселее и проще, если каждый имеет право выдвигать свое мнение, и остальные ему не указ... Тут-то и раскроются настоящие раскрепощенные личности.
Другую же крайность - что избирательность руководителей и журналистов незаметно вывернется наизнанку, что мнения будут легковесны, спорны, даже маргинальны, поэтому и возражать охотников найдется много, и не будет разговорам ни конца, ни краю, что станут понемногу все активнее поносить и обличать и надежные научные знания, и общественные идеалы, - такую крайность было невозможно предположить. Разве мы себе враги? Разве руководители, журналисты, общественные деятели - враги себе и людям?
К тому же сами перестройщики пропагандировали презумпцию дружественности: не устраивать "охоту на ведьм", отказаться от "тоталитарной" взаимной требовательности, исходить из презумпции невиновности. В итоге одни внимали, стыдились, уступали, а другие наступали, охаивали, требовали... Получалась совсем не дружественность. Нечего было ждать и консенсуса.
"Теоретическими открытиями" стали астрология, мистика, идеология противника по "холодной войне", избирательная концепция прав человека, гениальный "Черный квадрат" Казимира Малевича, молодежная неформальная агрессивность, постмодернизм для тех, кто постарше, хаотизация, демонизация человека, сексуальная революция, евгеника, социал-дарвинизм. Время религии пришло несколько позже.
"Тоталитарная" советская наука была втоптана в грязь за Чернобыль, за академика Лысенко, за "химию", "синтетику", "бесчеловечный общественный эксперимент" и прочее.
Как же относиться к плюрализму? Если речь о личных предпочтениях, то плюрализм является нормой. О вкусах не спорят. Ну не люблю я Майкла Джексона. Кому что нравится. Но не надо путать личные предпочтения и общественные проблемы.
В общественной проблематике плюрализм допустим только на этапе обсуждения вопроса, и то ограничивается обязательными требованиями: не разжигать страсти, не болтать глупостей, не запутывать проблему и др. На практике настоящий, не бутафорский, не заказной плюрализм возможен только в рамках взаимной дружественности. Иначе он разрушает действующие культурно-этические концепции, подрывает статус-кво, и в результате общество теряет стабильность.
В интернет-дискуссиях на плюрализм часто опираются в целях хаотизации представлений. Плюрализму придают статус безусловного и безграничного нравственного императива. Например, ведут психологическую игру на неосновательном сомнении, чтобы не признавать очевидного и общепринятого, - таково, мол, мое мнение, и тебе кроме своего субъективного мнения нечего предъявить. На самом деле помимо субъективных мнений существует канва общих представлений, общее знание, общностные идеалы, согласованные подходы и др., притом по значению в общественной жизни субъективные мнения стоят отнюдь не на первом месте.
На фундаменте утопического или бутафорского плюрализма выстраиваются целые мировоззренческие концепции (толерантность). Нам необходимо отличать утопию и бутафорию от реализма, плюралистичные вопросы от требующих согласования, а также дружественность от враждебности.
Среди приемов срыва дискуссии заметное место занимает скандал - шумный конфликт с преувеличенными обвинениями, требованиями объяснений, извинений и другими драматическими эффектами. Этот прием обструкции позволяет не только нарушить диалог, но и аннулировать прежние претензии к "обиженной" стороне.
В практике интернет-дискуссий этот прием характерен тем, что устраивают его зачастую не искренние любители поскандалить, а "режиссеры-постановщики". Модераторы могут поспособствовать "избирательным правосудием". Все стороны, участвующие в скандале, выглядят не очень прилично, но наиболее пострадавшей оказывается та, которая достойно и авторитетно вела диалог и дорожит своей репутацией. Отсюда можно сделать вывод, кому выгодно бывает устраивать скандалы.
Намерение устроить скандал у опытного "режиссера" нелегко распознать. В недружественной обстановке нужно быть готовым к такой возможности и помнить, что лучшей защитой от скандалов служит собственное безупречное поведение.
Мелькание картинок на телеэкране, быстрая смена образов - это недружественный прием подачи информации. Представим себе реальность, в которой нас окружают предметы, обладающие массой и острыми углами, которые быстро возникают, исчезают, сменяют друг друга, мгновенно перемещаются. Долго в такой катастрофической реальности человеку не выдержать.
Зачем же нужно это мелькание, вырвавшееся из дискотек 1980-х и постепенно заполонившее все информационное пространство при помощи телевидения, компьютеров и интернета? Для утомления внимания и воли, для приучения нашего сознания к явно недружественной информационной среде 11, для дискредитации навыков рационального контроля поступающей информации, которые бесполезны против мелькающих картинок.
Однако мы обсуждаем не зрительные образы, а приемы обструкции в интернет-дискуссиях. Очевидным приемом является злоупотребление пестрыми картинками, движущимися и неподвижными, которые отвлекают от содержания беседы и, возможно, прикрывают недобросовестность субъекта в изложении фактов и аргументации.
Мелькание образов в какой-то мере можно реализовать даже текстуальными изобразительными приемами. Это бывают и яркие зрительные образы, и абстракции какой угодно сложности. Для серьезной дискуссии это совершенно неприемлемая форма, поэтому следует предложить собеседнику придерживаться более рационального и конструктивного стиля общения.
Обвинение в непрофессионализме - типичный и хорошо отработанный прием обструкции, часто применяющийся на телевидении и в дискуссиях в интернете. Этим приемом в особо крупных размерах злоупотребляют экономисты, юристы, социологи, психологи, политологи и другие специалисты, работающие на хаотизацию представлений.
Само по себе указание на отсутствие у участника профессиональной подготовки нельзя считать криминалом. Действительно, профессионалы знакомы с терминологией, обладают специальными знаниями, навыками корректного использования профессиональных понятий. А самонадеянный невежда или шарлатан могут подойти к проблеме безграмотно, извратить суть, запутать нечаянно или намеренно, увлечь публику беспочвенными фантазиями. Таких дилетантов, конечно, следует призывать к порядку.
Однако права профессионалов зажимать рот дилетантам сильно преувеличены. От профессионала принято ожидать не столько обвинений, сколько грамотных объяснений и доказательной аргументации. Не надо забывать, что профессионалами не рождаются, а становятся. Процесс обучения строится от простого к сложному. Профессионалы - тоже люди, и им приходится взаимодействовать со смежными специалистами, с другими людьми и общей для всех реальностью. Уровень профессионализма относителен, и его трудно оценить, зато легко преувеличить. Не каждый профессионал обладает широким кругозором, даром исследователя, умением хорошо объяснять.
Поэтому профессиональная заносчивость в дискуссии - очень плохой признак. За ней могут скрываться и узость мышления, и догматизм, и стремление вывести проблему из-под контроля публики для протаскивания корыстных решений, навязывания платных услуг, оправдания одиозных общественных отношений и так далее. Более того, в недружественной атмосфере под маской профессионала может скрываться умелый обманщик.
При добросовестном обсуждении общезначимых вопросов любое неконструктивное обвинение в непрофессиолнализме мы вправе считать приемом обструкции.
Один из типичных обструкционных приемов новейшего времени - «размазывание» сложности. Предмет обсуждения пытаются представить в виде сплошной "терра инкогнита", не поддающейся дискуссионному рассмотрению. Расчет делается на неподготовленность аудитории либо по отношению к поставленной проблеме (иногда сама проблема намеренно формулируется криво), либо по отношению к приемам обструкции.
Мышление и взаимопонимание людей основывается на упрощении проблематики. Приемы упрощения используются повседневно в обыденной жизни, а не только в научной и профессиональной деятельности. Сложность локализуется в понятиях, хотя мы привычно не замечаем этого. Фразу "Я купил автомобиль" поймет не только тот, кто знаком с устройством всех систем автомобиля, но и тот, кто лишь ездил в нем пассажиром или знает только понаслышке.
Если мы замечаем, что субъект не упаковывает сложности обсуждаемой проблемы в понятные мысленные модели, а напротив, выискивает мнимые признаки неразрешимости, неподъемности вопросов, запутывает общую картину, шарахается от одного момента к другому, повсюду демонстрируя беспомощность или противоречивость суждений, - перед нами прием хаотизации в форме «размазывания» сложности.
Иногда данный обструкционный прием сводится к указанию на непрофессионализм участников дискуссии, в то время как обсуждаемая проблема никак не может быть отнесена к разряду узкопрофессиональных.
Нарушение шкалы времени - прием хаотизации представлений, который заключается в нарушении привязки исследуемых событий к шкале времени. В искусстве иногда такое искажение применяют в качестве художественного приема. Но при рациональном рассмотрении подобное нарушение недопустимо.
Привязка фактов к шкале времени помогает упорядоченно хранить в памяти прошлые события, правильно представлять себе исторические процессы, выявлять причины, соотносить поступки людей с обстановкой, историческим фоном, нравами соответствующего периода. Хронологическая упорядоченность не позволяет обманщику перетасовать события, выбросить из рассмотрения важные факты, приписать историческим деятелям ложные мотивы, извратить истинную картину происходившего.
Данный обструкционный прием активно используется в целях антикоммунистической демонизации советской истории и коммунистической идеологии. Например, публичные историки договаривались до того, что большевики свергли самодержавие. Что В.И.Ленин был германским шпионом (не подтверждается ни предшествующей 1917 году, ни последующей деятельностью Ленина.) Советскую историческую хронологию антикоммунисты расчленили на свой лад и уничтожают в памяти поколений и по частям, и в целом.
Тот же прием используется, чтобы стирать в памяти людей ужасы антисоветских преобразований, начатых скрытно в 1985 году, вплоть до сегодняшнего дня. В телепередачах как будто не замечают переломного значения событий 1991 года и их обусловленности горбачевской перестройкой.
Вопросы современности или рассматривают в отрыве от их предыстории, или искажают предысторию до неузнаваемости, благо, замороченные граждане ничего не могут толком припомнить.
Нарушение шкалы времени - мощный метод разрушения памяти поколений, хаотизации знаний об истории, закономерностях развития общества, культуре. Любые уловки такого рода необходимо замечать и понимать, что за ними стоит недружественная целенаправленная информационная политика.
Неконструктивный стиль - уклонение участника диалога от фиксации своей позиции, незаинтересованность во мнении оппонента, рассуждения или споры ни о чем, а также неоправданные придирки к оппонентам, заниженное внимание к предмету обсуждения и завышенное - к личным обидам и тому подобное. Этот прием обструкции имеет две разновидности: дружелюбную и конфронтационную, которые нередко сочетаются в поведении участника.
Необходимо оговориться, что иногда неконструктивность может быть вынужденной, если, например, оппоненты практикуют оскорбительный стиль или другие недружественные приемы. Чтобы отличить вынужденную неконструктивность от намеренной, следует сопоставить поведение субъекта с обстановкой, проверить его реакцию на однозначно дружественные шаги, проанализировать, тяготится ли этот человек неконструктивной атмосферой, или она его устраивает. За неконструктивным стилем скрывается обычно либо незаинтересованность в успешном развитии дискуссии, либо враждебность в отношении конкретной позиции или конкретного участника.
Данный обструкционный прием можно преодолеть только противоположением ему конструктивного поведения. В одиночку против группы обструкционистов это можно сделать единственным способом: утвердить правила дискуссии, осуждающие отклонения от конструктивного поведения.
Неконструктивность может быть вежливой и дружелюбной с виду (уклонение от фиксации позиции, рассуждения ни о чем, незаинтересованность во мнении оппонента). Такую неконструктивность нужно уметь вовремя заметить и указать на нее всем остальным участникам.
Игнорирование позиции собеседника в некоторых случаях является оправданной реакцией на недружественное поведение участника разговора. Но в руках недружественного субъекта этот прием позволяет нарушить нормальный ход обсуждения или создать трудности конкретному участнику разговора.
Общепринятая этика дискуссии требует, чтобы причина игнорирования была публично объявлена. Однако в недружественной атмосфере объявление причины игнорирования может спровоцировать встречные обвинения и вызвать эскалацию обструкции. По этой причине, к сожалению, и добросовестные участники постепенно привыкают прибегать к игнорированию без объявления причин. В итоге распознавание этого приема обструкции усложняется, и он не получает солидарного отпора.
В отличие от междусобойчика игнорирование позиции может быть не только полным, но и частичным - касательно отдельных важных положений, и применяться не по всему ходу обсуждения, а лишь в отдельных моментах диалога. Как и все остальные обструкционные приемы, этот в новейшей практике сочетается с хаотизацией представлений.
Игнорирование собеседника без объявления причин - недружественный прием, позволяющий, как и «чужой взгляд», изгонять из диалога носителей нежелательной позиции.
Мы понимаем, что для игнорирования некоторых оппонентов могут быть уважительные причины. Прежде всего, уважительной причиной игнорирования является оборона от поведения, разрушающего ход дискуссии, нарушающего писаные и неписаные правила, допускающего обструкционные приемы.
Вместе с тем рациональный диалог для того и изобретен, чтобы люди с разными позициями могли воспринять позиции оппонентов, выявить разногласия и понять их корень, выработать компромиссное решение или сделать шаг в этом направлении. Поэтому добросовестные организаторы дискуссии стремятся вовлечь в конструктивную работу все стороны, заинтересованные в обсуждаемой проблеме. Для этого они не злоупотребляют плюрализмом, а отсеивают противоречивые и необоснованные суждения, способствуют упорядочению позиций, сведению их хаотического разнообразия к нескольким принципиально различным вариантам.
О добросовестности организаторов можно судить по тем правилам дискутирования, которые предъявляются участникам, и по практике их применения. В добросовестном случае "за бортом" дискуссии остаются только обструкционисты и хулиганы.
Аналогично оценивается и игнорирование собеседника действующими участниками обсуждения. За таким поведением может скрываться неготовность фиксировать и отстаивать свои позиции в открытой рациональной полемике.
Дискуссия предполагает, что каждая из сторон фиксирует свою позицию по обсуждаемой проблеме, и все участники обсуждения, а иногда и наблюдатели, получают возможность ознакомиться с разными точками зрения, сопоставить подходы, оценки, варианты решений. В этом случае все стороны могут сообща контролировать друг друга и по ходу разговора не допускать аргументации, которая противоречила бы собственной позиции субъекта.
Сокрытие стороной своей позиции во-первых, позволяет ей выйти из-под контроля, предлагать на всеобщее обозрение лишь отдельные выигрышные моменты, оставляя за кадром остальное, гораздо менее приятное, и во вторых, развязывает руки для хаотической критики оппонентов (критиканства).
В современной антикоммунистической политике этот недружественный прием имеет решающее значение. Он дает возможность нынешней власти РФ проводить в жизнь такие кардинальные политические решения, последствия которых, будь они известны народу, сделали бы эти судьбоносные мероприятия заведомо непроходными.
Уклонение от фиксации позиции делает невозможным сопоставление точек зрения, зато позволяет уклоняющемуся субъекту ценой небольших усилий дискредитировать доводы своих оппонентов. В традиционном понимании дискуссии такой обструкционный прием совершенно немыслим: человек будет признан недостаточно компетентным для участия в обсуждении, если откажется от изложения своего взгляда на проблему 12.
Хаотизирующий релятивизм - один из приемов обструкции, при котором субъект не доказывает сомнительности данных конкретных фиксаций в данном обсуждаемом контексте, а приковывает внимание собеседников к будто бы ненадежности всех знаний вообще. Значит, и любой конкретной рациональной фиксации в частности. По своей лукавой сути этот прием близок к хаотизирующему плюрализму.
В Большой Советской Энциклопедии о релятивизме сказано:
Релятивизм (от лат. relativus - относительный) методологический принцип, состоящий в метафизической абсолютизации относительности и условности содержания познания. Р. проистекает из одностороннего подчёркивания постоянной изменчивости действительности и отрицания относительной устойчивости вещей и явлений. Гносеологические корни Р. - отказ от признания преемственности в развитии знания, преувеличение зависимости процесса познания от его условий (например, от биологических потребностей субъекта, его психического состояния или наличных логических форм и теоретических средств). Факт развития познания, в ходе которого преодолевается любой достигнутый уровень знания, релятивисты рассматривают как доказательство его неистинности, субъективности, что приводит к отрицанию объективности познания вообще, к агностицизму...
Некоторые неопытные участники дискуссий считают релятивизм своего рода универсальным растворителем, против которого не может устоять ни один аргумент оппонента, ни одна позиция. Это неверно.
Такого самонадеянного философа, который готов не признавать любое утверждение оппонента в силу абстрактных рассуждений о неокончательности знания людей или о неотъемлемости позиции от ее носителя, корректной логикой рассуждений можно привести к выбору между двумя позициями:
Про хаос и говорить нечего - эта картина мира несовместима уже с фактом существования для субъекта слова хаос.
В случае солипсизма весь окружающий мир сохраняет свои различимые черты, однако он существует лишь в голове субъекта 13. А что на самом деле стоит за этими картинами в голове, субъект и сам не знает, и за другими не признает такого знания. Более того, даже самих по себе других субъектов он тоже считает частью собственных грез.
Третьего в этой ситуации не дано. Если мы признаем хоть одно явление вне своего сознания, мы вынуждены будем признать свою способность различать явления внешнего мира, а следом за этой замечательной способностью - признать и всю прочую различимую реальность.
Образная сила релятивистских сомнений в существовании реальности довольно велика и способна увлечь неопытного мыслителя в царство грез и бреда. Однако применение такого мировоззрения на практике все равно сведется к признанию даже в бредовом мире тех или иных реалий, иначе подобное философствование может закончиться совсем плачевно. В голове солипсиста вынужденно рождается какая-то мысленная модель, которая во всех отношениях, кроме будоражащей образности, уступает выверяемому практикой поколений материалистическому взгляду на себя и мир.
Принято считать, что участники обсуждения всегда заинтересованы в его успешном проведении и полезном итоге. Иначе зачем бы им тратить свое время? Эта общепринятость сама по себе обязывает каждого участника ценить внимание собеседников, рассматривать дискуссию как совместный труд. Не повторять сказанного другими, не отвлекаться, подмечать у оппонента наиболее сильные и плодотворные мысли, выявлять ошибки, предлагать свое решение - такое поведение в серьезном обсуждении подразумевается само собой.
Под серьезностью мы подразумеваем вовсе не казенщину, неулыбчивость, строгость, надувание щек и другие внешние моменты, придающие мероприятию многозначительность. Стиль может быть разным, лишь бы он соответствовал поставленной участниками цели. Нет, речь идет о недопущении наплевательского отношения к совместному делу и партнерам - ни больше, ни меньше.
Однако при попустительстве собеседников и модераторов разговор легко может принять совсем иной тон и направленность. Варианты отклонения от жанра серьезной дискуссии могут быть самые разные. Это и балагурство, и "каждый имеет право выражать свое мнение", и наигранное легкомыслие, и топтание на месте, и хождение по кругу, и толчение воды в ступе, а также всякие другие уловки и приемы, упомянутые и не упомянутые в данной работе, позволяющие субъектам саботировать плодотворное обсуждение.
Незаинтересованность в движении к результату - наиболее общеочевидный признак недружественного поведения в дискуссии. Указание на этот признак в действиях оппонента - единственный способ защиты от разнообразной обструкции, при которой бесполезно пенять на каждый отдельный недопустимый прием.
Для оправдания своего поведения саботажники явочным порядком отменяют серьезный жанр: "не навязывайте мне ваших правил (взглядов, манер, этики, целей, требований и т.д.)" Либо пытаются обвинить в незаинтересованности саму добросовестную сторону, вынужденную по ходу дискуссии отвлекаться на преодоление обструкции.
Соответственно лучшее оружие против таких уловок и встречных обвинений - наш собственный конструктивный вклад в дискуссию, которая, как мы помним, есть совместное упорядочение представлений по тематике, согласованной участниками.
Напускное дружелюбие - это один из приемов психологического воздействия, направленных на создание для оппонентов психологического дискомфорта, недружественной атмосферы взаимодействия, на завоевание психологического превосходства. В отличие от подлинного дружелюбия, выражающегося в уважении к личности человека и его интересам, стремлении его понять, предупредительности, такте, напускное дружелюбие заключается в преподнесении самого себя как безупречно дружелюбного, приветливого, веселого, доброго субъекта.
Казалось бы, разница невелика. Но это совсем не так.
Подлинное дружелюбие подразумевает взаимную уступчивость, достигаемую посредством взаимопонимания и предсказуемости. Если стороны плохо знают друг друга и не готовы обоюдно уступать, то для устойчивости взаимодействий им необходимо иметь согласованные взаимные требования 14. Определенность ожиданий дает каждому возможность и контролировать другую сторону, и соблюдать ее интересы при оплошностях, излишних уступках, случайностях.
Напускное дружелюбие имеет целью добиться уступчивости от атакованной стороны без согласования требований. Обычно это делается мягко: "не будьте букой, ведите себя, как мы."
"Мы" не испрашивают нашего согласия на их стиль совместного общения, на жанр взаимодействия, на повестку дня и прочее. Они не выдвигают свои манеры в качестве общепринятых, поскольку на общепринятое у оппонента могут обнаружиться другие и вполне конкурентоспособные взгляды.
Предъявив напускное дружелюбие, они проходят на нашу психологическую территорию и устанавливают там порядки без согласования с нами. Просто-напросто де-факто принуждают нас принять их трактовку ситуации. "Я же хороший, почему ты не следуешь моему примеру, не выполняешь мои пожелания?" И нам трудно ответить упрямым несогласием на эту заразительную приветливость. Но не будем забывать про себя, что и сами мы не плохи, даже если не кричим "Вау!", не сразу находимся, что ответить на каламбур или остроту, и так далее.
Всякий человек претендует быть равноправным во взаимодействии равных субъектов, а это достигается не улыбками и уж конечно не спонтанностью реакций. Для этого необходима предсказуемость поведения партнеров, единое понимание целей и взаимное уважение интересов друг друга.
Не очень красивым словом психологятина мы будем называть очень некрасивый прием информационно-психологического воздействия, при котором аудитории под видом психологического знания внушаются предвзятые объяснения психических механизмов, определяющих поведение людей.
Суть внушаемого сводится обычно к следующей антирациональной
установке: истинные мотивы поступков человека может объяснить только
психолог-профессионал, а сам человек с его разумом и волей лишь выдумывает
рациональные оправдания своему поведению. 15
Жертвой этой ложной истины оказывается именно разум человека.
В соответствии с внушенной мысленной моделью он акцентирует внимание не на том,
что наблюдается воочию, - приспосабливании поведения к реальным окружающим
условиям и поведению других субъектов, - а на болезненном самокопании и на
применении мнимых "психологических знаний" к интерпретации внутреннего мира
других людей.
Традиционная культура по-своему исследует внутренний мир людей,
остерегаясь однозначных интерпретаций, - игровыми средствами искусства,
образными средствами эпоса, поэзии, поговорок:
чужая душа - потемки;
в каждом человеке есть искра божья;
Я не люблю, когда мне лезут в душу... (В.Высоцкий)
Психологические интерпретации поведения весьма противоречивы и отнюдь не бесспорны, поэтому их применение даже в лечебных целях предполагает строгое соблюдение интересов пациента и особых этических ограничений. Обычная практика взаимодействий людей основывается не на взаимоинтерпретациях побудительных мотивов, а на системе общепринятых норм, которая позволяет оценивать соответствие поведения конкретной ситуации без вмешательства во внутренний мир человека.
Межличностные интимные ситуации, в которых решающей является именно психологическая индивидуальность сторон, из многообразия поведения людей выделяются в обособленную, иррационально защищаемую сферу поведения.
Недружественный субъект, чтобы дискредитировать оппонента в собственных глазах и глазах окружающих, демонстративно думает за него, как будто тот не способен думать самостоятельно, измышляет иные мотивы его поведения, чем собственное рациональное обоснование. Если оппонент принимает такое обращение с собой, он может перестать верить в свой разум и утратить суверенитет над своим поведением.
Человеку, находящемуся в таком беспомощном состоянии, легко внушить и другие мнимые "профессиональные знания", например, о мире, о болезнях, об экономике, об истории, о мышлении и так далее. (См.также Обвинение в непрофессионализме)
Деактуализация повестки дня - отрыв круга обсуждаемых вопросов от актуальных (реально требующих разрешения, насущных, злободневных) проблем с целью скрытно протащить закулисно принимаемые недружественные решения и поставить людей перед свершившимся фактом. В постсоветское время эта антиобщественная практика открыто проводится телевидением, радиовещанием и публичными деятелями под видом коммерческого интереса рекламщиков и "шоу-бизнеса", поставленного антикоммунистической идеологией выше интересов общества понимать реальность и реагировать на нее (см. Ложный образ).
Людям действительно бывает необходимо временное отвлечение от "злобы дня" для отдыха и восстановления сил. Но в данном случае речь идет о намеренном воздействии, препятствующем общественному пониманию насущных проблем и дезорганизующем их публичное обсуждение (см. Смешение серьезного и несерьезного).
Характерным примером деактуализации повестки дня могут служить массированные циничные спекуляции на темах "сталинских репрессий", "голодомора", "преступлений тоталитарных режимов" и тому подобное (см. Контроль над повесткой дня, Переключение внимания, Гипербола Солженицына, Провоцирование эмоций, «Чужой взгляд», "Держи вора!"). Деактуализация в сочетании с хаотизацией представлений превращает общественную проблематику в непроходимое болото.
Деактуализация дискуссий уже сама по себе говорит многое о той реальности, которую недружественные субъекты пытаются оставить за рамками пристального рассмотрения.
Для понимания приема профанации, часто применяемого недобросовестными пропагандистами и участниками интернет-дискуссий, приведем формулировку из Большой Советской Энциклопедии.
Профанация (от лат. profanatio - осквернение святыни) искажение, извращение; непочтительное отношение к достойному уважения, опошление (идеи, учения, произведений искусства и т.д.).
Например, для профанации идеи общественного устройства, положенной в основание Советского государства его создателями и поддержавшим их народом, был использован саркастический лозунг: "Все отнять и поделить". Эта ставшая знаменитой фраза Шарикова из экранизированного памфлета М.А. Булгакова "Собачье сердце" была подхвачена недобросовестной пропагандой в перестроечном СССР и постсоветской России и на голубом глазу приписана большевикам.
Прием профанации заключается в намеренно невежественной или антиценностной трактовке явления, подлинная суть которого неотрывна от определенных научных или ценностных представлений.
Профанация, как и другие обструкционные приемы, многократно облегчается благодаря многолетней массированной обработке общественного сознания, хаотизации представлений, дискредитации знаний и помрачения общественных ценностей.
Ценностный нигилизм - непризнание субъектом никаких ценностных представлений, позволяющее ему обличать и оправдывать по своему выбору любые общественные явления, любые деяния и идеологические воззрения.
Обоснованием ценностного нигилизма служит указание на разнонаправленность известных нам общественных идеалов и на их историческую сменяемость, что будто бы дает нам право и вовсе обходиться без согласованных ценностных шкал. В других случаях вопрос о ценностях просто обходится, а позиция их отрицания протаскивается неявно в расчете на невнимательность оппонентов.
Но в реальных обществах, из которых происходит каждый участник дискуссии, ценностные представления существуют и даже отчасти охраняются законом. Даже если общественные идеалы не провозглашаются явно, поведенческие приоритеты в обществе не могут быть совершенно хаотичными. Согласованность поведенческих приоритетов сама по себе означает наличие некой исполняемой большинством договоренности на сей счет.
Подобно тому, как мы не обходимся без пищи, хотя можем обойтись без любого конкретного блюда, воспроизводящееся общество не может существовать без определенной межсубъектной согласованности поведенческих приоритетов, в то время как идейное обоснование бывает различно в разные эпохи и у разных народов. Так и в дискуссии, допуская спорность той или иной ценностной системы, мы не можем согласиться с отсутствием устойчивых ценностных приоритетов как таковых.
Ясно, что человек, не принимающий никаких блюд, умрет с голоду. Человек, на словах не признающий никаких ценностей, в реальном взаимодействии с другими будет или следовать общепринятым шкалам, или пытаться их обойти, руководствуясь тогда своими индивидуальными приоритетами и рискуя вызвать конфликт.
В дискуссии некоторые субъекты позволяют себе теоретически не фиксировать никаких ценностных предпочтений; при такой позиции они могут менять свои приоритеты по ходу разговора, предъявлять разные требования к себе и к оппоненту, отстаивать несовместимое, уходить от оценок и сами оценивать произвольно.
При обсуждении общественно значимых тем нам следует иметь в виду, что всякая оценка предпочтительности исходит из какого-либо ценностного критерия, и мы вправе требовать оглашения этого критерия. Публично объявленный критерий мы можем либо оспорить, либо применять к оценке позиций самого субъекта.
Довольно часто в нынешней обструкционной практике используется
прием демонизации понятия.
Мы имеем в виду не тот случай, когда некоторое слово в контексте фразы
приобретает негативный смысл: Эти, с позволения сказать, ученые...
Новоиспеченная теория...
Сарказм таких оборотов речи отнюдь не означает нашего неприятия ученых вообще
или теорий вообще.
Мы говорим о намеренно искаженном истолковании содержания того или иного понятия, имеющее целью придать ему в глазах аудитории однозначно негативный смысл. При этом эксплуатируется способность человека проникаться мыслью собеседника в стремлении лучше понять сказанное. Так, вместо различения лживой пропаганды и добросовестной, начинают само понятие пропаганда представлять в черном цвете. Это позволяет лживым пропагандистам одновременно и оправдаться, мол, все так делают, и посеять недоверие к оппонентам, дескать, все одним мирром мазаны.
Например, в интернете можно найти обстоятельное описание некорректных приемов аргументации, озаглавленное "Энциклопедия пропаганды", в котором автор не делает оговорки, что характер пропаганды и ее роль в обществе могут быть весьма различны.
В годы разрушения СССР мощнейшей демонизации подверглось понятие идеология, которому стали приписывать в противовес "естественным" буржуазно-экономическим концепциям свободы, демократии и прав человека некую искусственность, противоестественность. Дело, как известно, дошло до включения в Конституцию РФ 1993 года статьи, отрицающей правомерность государственной идеологии.
Уже давно ясно, что эта нелепая позиция была прикрытием для антикоммунистической диверсии, поскольку реально удар наносился исключительно по нашей советской идеологии, при этом атакующие намеренно диверсифицировали свои идеологические позиции, чтобы выглядеть "естественным общечеловеческим фронтом" (см. Антикоммунизм).
Если за напускным дружелюбием обычно стоит скрытая недружественность, то прием шизофренизации памяти - проявление ярко выраженной враждебности, не останавливающейся перед нанесением тяжкого вреда психике оппонента.
Шизофренизации памяти - это массированная практика дискредитации воспоминаний целевой аудитории, которая заключается в дружном со многих сторон отрицании общеизвестных фактов и утверждении на их место вымыслов разной степени правдоподобия. Люди, подвергнутые такому воздействию, вынуждены сомневаться в надежности своей памяти и в сохранности своего разума, который неотделим от памяти.
Людям время от времени приходится сомневаться в достоверности своих воспоминаний, если они не подтверждаются действительностью и окружающими. Так, не обнаружив предмета на том месте, куда мы его положили, мы либо должны выяснить, куда этот предмет делся, либо допустить, что мы его не клали на это место, то есть, что наша память ошибается.
Важные для себя моменты мы фиксируем в блокнотах, некоторые люди ведут дневники. Кстати, при записывании сведений работает зрительная и так называемая моторная память, упрочивая воспоминания. Но все же наша память способна иногда выкидывать фортеля на пару с воображением, и всякое упрочивание воспоминаний может обернуться ложной уверенностью. Поэтому в жизненной практике мы постоянно поверяем свои воспоминания, сопоставляя их с положением вещей, записями в дневниках, подтверждениями и неподтверждениями окружающих.
Каждому понятно, что записывать в блокнот все подряд, как это делал незабвенный мистер Пиквик, в суете обыденной жизни весьма затруднительно, поэтому люди в большой мере рассчитывают на кооперацию своей психики с дружественными окружающими субъектами. Если отнять у человека эту психологическую опору его разума, то он оказывается в тяжком положении, думает, что сошел с ума.
Разумеется, помутить атакованный разум словами одного человека или нескольких удается лишь в исключительных случаях (особая ранимость личности, сильнодействующие сведения и т.п.). Но когда за дело берется организованная враждебная группа, когда телевидение, радиовещание, журналистика, искусство кино, литература продолжительное время осуществляют этот прием в сочетании с другими воздействиями, то тяжкие последствия наступают для широких слоев людей и общества в целом.
Чем бы ни прикрывали такую практику поборники концепции буржуазных прав и свобод, адаптированной для посткоммунистических стран, - плюрализмом, правом художников так изображать прошлое, как оно им видится, или правом собственников больших денег "заказывать музыку" на собственный вкус, - эта практика чудовищно преступна по любым человеческим меркам современного мира. Преступна в буквальном уголовном смысле слова, хотя действующий УК не содержит адекватной злодеянию статьи.
В интернет-дискуссиях этот прием применяется весьма активно. Применяется многими даже неосознанно, поскольку за два десятилетия своей гегемонии нынешняя правящая элита создала атмосферу, благоприятствующую сокрытию достоверной информации и распространению вымыслов о давнем и недавнем прошлом. Под влиянием шизофренизации памяти сформировалось уже целое поколение людей, привыкших к хаосу, каше в головах, безответственности за сказанное, оголтелому охаиванию советского общества и оправдыванию постсоветской действительности.
В некорректной аргументации, активно применяющейся сторонниками возврата нашей страны к капитализму, большая роль принадлежит апелляции к счастливому случаю, к удаче, к шансу как к будто бы доступному всем способу решения жизненных проблем.
Общеизвестна байка про Билла Гейтса, "самостоятельно пробившегося" в богатейшие люди западного мира и земного шара. Каждому предлагается попытать счастья аналогичным образом. Тем более, что гейтсов помельче хотя и меньшинство, но все же достанет для ежедневной демонстрации на телеэкране новых примеров финансового преуспевания спортсмена, музыканта, манекенщицы, банкира и так далее.
Выражение "у каждого есть шанс" действительно применимо даже к лотерее с ее очень ограниченным числом существенных выигрышей по сравнению с количеством потратившихся напрасно.
Традиционная культура резонно осуждает тех, кто предаваясь азарту, жертвует ради сомнительного шанса не излишним, а насущным, необходимым для жизни своей и близких.
Более того, бесшабашная логика "шанса" в жизнедеятельности людей торжествует как правило в уголовной среде, где субъекты рассчитывают урвать и уйти от наказания. В обычной жизнедеятельности люди стремятся поддерживать гарантированные условия надежности, безопасности, предсказуемости жизненных ситуаций. Отсюда, например, столь трепетное отношение граждан к незыблемости государственных пенсионных и других гарантий.
Маргинальные призывы жить сегодняшним днем неспроста рефреном звучали в рекламе смутного времени на телевидении и радио, въедаясь в мозги и печенки зрительско-слушательской аудитории.
В дискуссии, отвечая на такие мировоззренческие доводы, можно напомнить оппоненту, что участие людей в предприятиях с заведомо проигрышным для некоторого количества участников исходом не может обеспечить жизненных потребностей прогадавших. Между тем, проказница-природа создала человека постояннно нуждающимся в определенном наборе благ, да и общество навязывает довольно недвусмысленные стандарты материальной обеспеченности для своих полноправных членов. Права такого рода разыгрывать в лотереи как-то не принято.
Привычка к соразмерности, к количественному сопоставлению явлений окружающего мира, к различению достаточности и недостаточности, избыточности и "золотой середины" воспитывается в нас с детства и помогает ориентироваться в многообразии условий жизни. Согласованность представлений о мере вырабатывается тем легче, чем более тесно люди взаимодействуют друг с другом, чем меньше различаются условия их жизни.
В известной русской сказке про "медвежью услугу" Медведь дружил с Мужиком. Однажды, увидев на лбу у Мужика комара, Медведь из лучших побуждений так хватил дружка по лбу, что и дух вон.
Литовская сказка рассказывает, как Воробей решил наготовить пива на всех обитателей окрестности. Причем не где-нибудь, а прямо в лесном источнике, куда животные ходили на водопой. Слетал он на поле и принес оттуда ячменное зернышко. По всем правилам искусства наготовил солода, сусла, влил в источник и, подождав положенный срок, попробовал. Понравилось.
Воробей стал предупреждать всех приходящих напиться, что в источнике не вода, а пиво, и животные из вежливости хвалили напиток и благодарили пивовара. Только усталая Лошадь сказала невежливо, что это не пиво, а обыкновенная вода. Воробей обиделся и перестал хвастаться, но сам пил свое пиво до глубокой осени. Под конец он решил, что и вправду пиво получилось жидковато. И на следующий год принес с поля два ячменных зернышка.
Не так давно в телепередаче разбогатевший деятель рекламного бизнеса объяснил секрет своего успеха в свете той массовой бедности, которая расплодилась в РФ в те же годы, пока он богател:
- Что вы хотите, я просто работал по двенадцать часов в сутки.
Надо сказать, что оплата ежедневной 4-часовой переработки действительно производилась и при социализме в повышенном размере: первые два сверхурочных часа - в полуторном размере, а следующее сверхурочное время - в двойном. Но эта привычная советским людям пропорция никак не обеспечивает ни 30-тикратного разрыва в доходах с работавшими всего лишь по 8 часов, ни 50-тикратного, ни даже 10-тикратного. А речь, похоже, шла именно о таких кратностях.
Память о том, как скрупулезно относился советский законодатель к определению стоимостной меры труда, позволяет легко замечать подобные несуразности в объяснении и оправдании экономического беспредела, навязанного народу России в постсоветские годы.
Поразительный пример нарушения меры - знаковый эпизод из фильма "Америкэн бой", где милиционер (Владимир Гостюхин), впервые оказавшись в валютном баре, не умеет открыть банку импортного пива и на основании сего прискорбного факта делает вывод о вопиющем отставании советского человека от цивилизованных открывателей пивных банок.
Из этого же разряда - заявления о необходимости несколько сот лет учиться постригать газон перед частным домом, чтобы быть в конце концов зачисленным в когорту цивилизованных. А также предложения подождать лет сорок, пятьдесят, сто или двести, дабы в полной мере ощутить благотворность нынешней антикоммунистической политики на постсоветском пространстве.
Классикой информационно-психологического манипулирования мерой можно считать пропагандистское клише времен разрушения СССР: лучше оправдать десяток преступников, чем осудить одного невиновного. Здесь имеет место злоупотребление мерой, протаскивание взятой с потолка пропорции, весьма сомнительной во всех отношениях 16.
Культура вооружает каждого человека, образно выражаясь, кнутом и пряником, предназначенными для воздействия на других людей в целях взаимного управления поведением. Мы говорим и о словесной культуре, и о культуре поступков, этической и эстетической образности.
Имеется богатый набор поведенческих средств, поощряющих, морально поддерживающих других людей, помогающих им уверенно себя чувствовать, выражающих нашу дружественность, заинтересованность, уважение, любовь, сочувствие, доверие. В то же время мы располагаем и приемами противоположной направленности, наказывающими, отталкивающими, унижающими в собственных глазах и глазах окружающих, которые выражают наше недовольство, раздражение, протест, возмущение, страх, гнев, презрение, ненависть, наплевательство, недоверие 17.
Действие упомянутых кнута и пряника обеспечивается культурой обеих сторон взаимодействия. Автоматические навыки поведения включают в себя реагирование на кнуты и пряники других людей. Слово лишь тогда действует как ругательство, когда воспринимается адресатом в качестве такового.
Например, в годы перестройки чрезвычайно широкое распространение получило слово "козёл" в новом для граждан значении особо оскорбительного ругательства, якобы употребительного в воровской среде. Архаическое ругательство "душной козел", выражающее радикальное отвращение к кому-либо, забытое культурой 20 века, "вернули в строй" при помощи ореола блатной романтики на тогдашней волне героизации узников ГУЛАГа, а заодно и теневиков, "авторитетов", проституток, рэкетиров, отморозков, кидал, катал, гангстеров, киллеров и пр.
Культура не только вручает нам инструменты воздействия, но и регламентирует их использование в типичных ситуациях, и строго спрашивает за ненормативное (неуместное, неадекватное обстоятельствам) применение сильнодействующих средств. В повседневном поведении превалируют мягкие формы взаимного поощрения и порицания, близкие к дружественности.
Применение кнута, которое с точки зрения культуры общения не оправдано ситуацией, вызывает у всех присутствующих солидарное осуждение. Репутация человека, позволяющего себе некультурные выходки, делает его нежелательным гостем и участником компании, закрывает ему путь на ответственную работу с людьми.
Поведение людей не настолько прямолинейно, чтобы всегда легко было отличить кнут от пряника и допустимое от неприемлемого. Вспомните гоголевского Ноздрёва - добрый малый, позволяющий себе, однако, довольно дикие выкрутасы, так что не знаешь, чего ждать от него в следующую минуту. Соответственно и требования культуры к поведению не столь прямолинейны, однозначны, как кажется иногда. Чопорность, приторность, ханжество, бездушие порицаются культурой. Стили обыденного общения допускают отдельные простительные эксцессы. Граница между шуткой и грубостью, сатирой и оскорблением постоянно уточняется сторонами взаимодействия.
Например, до 1985 года считалось неприличным рассуждать на публике о размерах мужских достоинств в буквальном смысле. слова "размер". Но вдруг юмористы и прочие деятели со сцены и с телеэкрана взялись разглагольствовать об этои, а также усматривать вокруг себя повсюду "фаллические символы", оценивать на конкурсах женскую красоту, выводить достоинства политиков из их половых достоинств и прочее.
Чтобы эти выкрутасы не резали слух зрителям, советских людей стали представлять закомплексованными, невежественными в понимании собственной психологии и интимных вопросах. Освящаемая культурой сфера стала объектом профанации. Острый интерес взрослеющего молодого человека к противоположному полу перенаправили на циничное "сексуальное просвещение", далеко вышедшее за рамки гигиены и физиологии. Собственный опыт духовного общения и любовного творчества человека обесценили чужими "научными" рецептами плотского счастья.
Несколько позже, уже в 1990-е, телевидение тихой сапой узаконило свое право втюхивать зрителям рекламные клипы и ролики в нагрузку к кинофильмам, спортивным и другим передачам 18. И началась навязчивая реклама всякой всячины от биотелевизоров Самсунг до предметов женской гигиены. Одной из главных тем жизни страны на десятилетия стала "защита прав сексуальных меньшинств". И т. д.
Размывание культурных устоев и рамок было устроено не только ради идеалов свободы. Новым хозяевам телеэкрана важно было получить свободу рук. Публичные деятели, манипулируя гранью между допустимой насмешкой и злостным издевательством, ввели последнее в обиходную норму отношения к своим оппонентам.
Издевательство в буквальном смысле слова - это специфический тип воздействий на людей, традиционно отвергаемый культурой как недостойное поведение, неоправданная жестокость, инициативное зло.
Прежние толкования говорят об издевательстве так: злая насмешка, язвительная насмешка, оскорбление, надругательство над кем-либо или чем-либо. Но разница между насмешкой с одной стороны, оскорблением и надругательством с другой, может быть очень велика. К примеру фраза "автор вдоволь поиздевался над идеями своих оппонентов" и даже "автор вдоволь поиздевался над своими оппонентами" может означать, что автор использовал для полемики язвительный саркастический стиль, пусть не всеми одобряемый, но вполне допускаемый культурой для подобных случаев.
Настоящее издевательство - это нечто другое. За ним всегда стоит самоцельное стремление поставить оппонента в неловкое или унизительное положение.
В чем отличие издевательских приемов от прочих? Для издевательства характерна преимущественная направленность не на выражение возмущения, негодования или протеста, не на противодействие нападению, а на создание психологического дискомфорта и причинение моральных страданий другой стороне.
Издевательские приемы расчетливы. Идеи гротескно доводятся до абсурда либо выворачиваются наизнанку. Часто идет игра на болезненных для жертвы моментах, практикуется надругательство над дорогими образами.
Дорогие образы играют в жизни людей важную роль. Во внутреннем мире каждого из нас обязательно есть ласковое солнышко добра. Есть бережно хранимые воспоминания. Есть то, что называют священным, святым. Эта трепетная часть каждой живой души обязательно связана с нашей общей культурой. Той самой, которая дает нам средства понимать друг друга и взаимно регулировать поведение.
Вандализм по отношению к духовным ценностям, высмеивание священного, извращение идеалов, кривотолкование ценностных принципов - это приемы злостного издевательства, оправданные лишь по отношению к непримиримому врагу.
Особенность новейшего антикоммунистического издевательства над советской идеологией состоит в том, что это двадцатилетнее издевательство осуществляется фактически нелегально на глазах у всего мира с затратой огромных средств. В том числе и прямо за государственный счет. Эта деятельность замаскирована под идеологически нейтральную либеральную раскованность, под будто бы общечеловеческое право неуважения друг к другу.
Кто из граждан Советского Союза 1980-х был способен себе представить, что подобное может технически быть осуществлено и одобрено такими силами в мире, которые и сейчас принято называть цивилизованными обществами, оплотом демократических прав и свобод?
Как известно, официальный "суд над КПСС" в 1992 году не привел к осуждению коммунизма и советского народа, однако какой-то закулисный трибунал свой приговор вынес, и большинство народа, замешанное в поддержке Советской власти, было поражено в правах, отлучено от понимания происходящего и принятия решений, то есть, политически репрессировано.
Нетрудно видеть, что в реальности все эти годы одни знамена жгут, унижают и запрещают в праздники, а другие, замаранные предательством, настойчиво навязывают. Ввиду дефицита добрых изменений в стране новые символы и сомнительные идеалы приходится освящать ложью и помпезными ритуалами.
Мощным приемом психологического воздействия на оппонента, не очень уверенного в себе или предварительно приведенного в замешательство, является намеренное неадекватное реагирование. В условиях информационно-психологической войны этот тип воздействий становится настоящим "оружием массового поражения сознания".
На человека, привычного к атмосфере солидарного здравого смысла, поддерживаемых большинством этических норм и общих знаний, очень сильное действие производит публичное пренебрежение логикой, отрицание очевидного, унижение достойного, возвышение низменного, умаление важного, усложнение простого и тому подобное, если такое странное поведение не встречает дружного противодействия окружающих.
Человеку приходится вести себя сообразно обстоятельствам. Большинство жизненных ситуаций классифицировано общественным сознанием и обеспечено общепринятыми (нормативными, типовыми) вариантами поведения. Люди используют понятную друг другу логику и языковые средства. Поэтому нам не приходится всякий раз изобретать способ реагирования на обстоятельства. Конечно, мы можем разнообразить поведение, комбинировать, иногда творчески развивать нормы, но не надо забывать о партнерах по взаимодействиям, которые обычно противодействуют неприятным неожиданностям и правильно делают.
Если один человек вдруг начинает себя вести вопреки ожиданиям, безалаберно относиться к жизненно важному, называть черное белым, страшное безобидным, пустяки главным, безобразное прекрасным и так далее, окружающие скорее всего заподозрят его в намерении пошутить, разыграть. Норма шуточного поведения предполагает, что субъект вовремя останавливается, когда есть риск наступления серьезных неприятных последствий для других лиц (см. Смешение серьезного и несерьезного). В противном случае поведение может быть расценено как неадекватное или злонамеренное. Типовой реакцией на такой случай является самозащита, соразмерная угрозе.
До серьезных угроз обычно не доходит, потому что неадекватное реагирование индивида наталкивается на упомянутые выше солидарный здравый смысл окружающих, поддерживаемые большинством этические нормы и канву общих представлений.
Однако, когда намеренное неадекватное реагирование затевает организованная группа, причем заблаговременно снижает иммунитет общества к ненормативному поведению, то последствия могут оказаться не просто серьезными, но даже катастрофическими. Практика последних десятилетий показала, что большинство из нас очень недооценивали значения механизмов общественной солидарности в нашей жизни.
С приходом к руководству в Советском Союзе М.С. Горбачева в 1985 году неадекватное реагирование стало осуществляться, постепенно нарастая, через телевидение, радио, прессу, литературу и искусство. Это сильнодействующее воздействие на массовое сознание было организовано силами специалистов-профессионалов антисоветского толка как зарубежных, так и отечественных: журналистов, психологов, деятелей идеологического фронта, культуры и искусства, буржуазного рекламного бизнеса.
Критика недостатков незаметно переросла в дискредитацию солидарности советского народа, в обличения "стадного чувства", "тоталитарного мышления", "претензий на истину в последней инстанции", "бездумного одобрямса", "агрессивно-послушного большинства", "нецивилизованности" и так далее. Измышлениями вокруг экологических проблем, чернобыльской аварии, социалистического планового хозяйства и др. был подорван авторитет науки и научных знаний. Одновременно превозносили маргинализм, мистику, мракобесие. Горбачевцам удалось демонизировать механизмы противодействия неадекватному реагированию и лишить общественное сознание способности сопротивляться неадекватности.
В итоге оказалось возможным немыслимое прежде массированное применение изощренных информационно-психологических приемов, низводящих граждан страны до положения пациентов психушки.
Современное хаотизированное состояние общественного сознания мешает нам солидарно противостоять практике намеренного неадекватного реагирования, применяемой господствующим меньшинством на телевидении, радио, в прессе и в интернет-дискуссиях. Требуются очень большие усилия, чтобы поодиночке или сплоченными группами восстанавливать и совместно поддерживать разрушаемые противниками механизмы общественной солидарности.
Мы уже упоминали выше оскорбительный стиль, хаотический стиль и неконструктивный стиль как способы препятствования дискуссии. Во всех этих случаях имеется в виду стиль диалога, выражения мыслей или в более широком смысле стиль общения.
Общение - важнейшая составляющая жизнедеятельности людей. Общение представляет собой информационное взаимодействие людей на рациональном и эмоциональном уровне. Можно сказать, что искусство тоже есть общение людей, хотя и опосредованное художественными произведениями. Общение - это и необходимая функция воспроизводства знаний, отношений, культуры, и инструмент согласования самоуправляемого поведения, и самоценная потребность человека.
Стиль общения - более или менее устоявшийся набор выразительных средств, способствующий поддержанию определенного настроения, общего для участников взаимодействия. Связь стиля с настроением, а настроения с успехом или неудачей совместного поведенческого акта придает стилистическим нюансам гораздо более важную роль во взаимодействиях, чем мы привыкли думать. Жанровые требования в искусстве, так же как традиционные этические ограничения стиля поведения существуют не зря.
Стиль обеспечивает иррациональную поддержку рационального содержания взаимодействия (см. Рациональность и образность). К сожалению, стилевые приемы могут служить и обратным целям: дискредитировать рациональные аргументы, затруднять их применение и восприятие.
По тону, интонации, лексике не так уж трудно отличить ссору от дружеской беседы, шутливую иронию от издевки. Люди обычно пользуются множеством стилей, творчески их расширяют и комбинируют. Однако недружественные оппоненты могут использовать стилевые средства как психологическое оружие во вред взаимодействию и психике оппонентов.
Типичный пример - эмоциональный диссонанс. Творческий подъем гасят скептицизмом, унынием, безысходностью. Любовные переживания низводят до цинично понимаемого "секса". Ценностные образы высмеивают и опошляют. О ситуациях, вызывающих гнев, негодование, возмущение, рассуждают в будничном, обыденном тоне. Опытные мерзавцы умеют выбрать ту форму выражения чувств и ту степень диссонанса, которая будет наиболее действенна для целевой аудитории.
Замысловатые стилевые приемы позволяют создать атмосферу неадекватного легкомыслия ("черный юмор" и т.п.). Когда за дело берутся рекламщики, на свет являются стилевые образцы большой раздражающей силы, замаскированные под благонамеренность или шутливость.
Так, "коммерческая" реклама пива "По-руски" (с одним "с") продолжительное время не сходила с экранов ТВ и рекламных щитов на улицах Москвы, пока вдруг куда-то не делась вместе с самим этим "продуктом". На "Радио Ретро", популярном в 1990-х у любителей советского песенного искусства, одно время звучала фривольная постсоветская песенка, в которой некий ловелас бахвалился, что в него влюбились сразу "три сестрички три сестры - Вера, Надя, Люба", и предвкушал, как он воспользуется чувствами всех троих.
Стилевым трюком по мотивам притчи о голом короле, явилось возвеличивание перестроечными СМИ недооцененного в СССР шедевра авангардиста Казимира Малевича - картины "Черный квадрат". Продвинутые ценители изобразительного искусства издевались с экранов ТВ над непосвященными, которые-де в силу своей неразвитости неспособны понять глубины замысла и значимости исполнения.
Такие "выразительные приемы", как концерты западных "звезд" на Красной площади в Москве, регулярно устраиваемый там же ледяной каток, завешивание Мавзолея Ленина на праздничных мероприятиях, включая День Победы, недопущение на главной площади страны массовых мероприятий, не отвечающих антиконституционным идеологическим пристрастиям правящих в РФ сил, - все это хорошо продуманные стилевые воздействия 19.
Яркий пример стилевого оружия - агрессивный ноздревский стиль В. Жириновского, позволявший телевидению на протяжении многих лет любое обсуждение превращать в скандал или балаган.
Применение стилевого оружия позволяет через телевидение, радио, искусство разрушать атмосферу эмоционального единства, общего чувствования, сопереживания людей, десолидаризировать общественное мнение, насаждать неадекватный реальности плюрализм (см.Хаотизирующий плюрализм), превращать общество в толпу. Толпой манипулируют, возбуждают выгодные манипуляторам настроения и направляют массовые стремления людей в заранее приготовленное русло.
Если в дискуссии оппонент использует стилевое оружие, следует вежливо предложить участникам привести стиль обсуждения и продуцируемое им настроение в соответствие с характером проблемы и общими целями участников. Желательно собственным примером продемонстрировать адекватные выразительные средства. Добросовестным оппонентам трудно не согласиться с подобным предложением.
Обратим внимание на то, что каждый публичный разговор может быть отнесен к тому или иному жанру взаимодействий: учебное занятие (лекция или семинар), консультация у специалиста по волнующему вопросу, испрашивание совета у более опытных, пресс-конференция, обмен мнениями, полемическое столкновение позиций и так далее. В каждом случае подразумевается то или иное распределение ролей, не всегда равноправное.
Например, неравноправие преподавателя и учащихся в процессе обучения принимается обычно как естественное и отвечающее интересам сторон, хотя случаются и конфликты. Более широкое ролевое неравенство - взрослых и детей - не менее естественно. И на этом поле тоже случаются стычки. Поэтому общественная культура во все времена пытается предупредить прямое столкновение незрелой но амбициозной молодежи с более взрослыми сородичами, устанавливая правила уважения старших, вежливости и др.
Распределение ролей должно быть адекватно жанру, способствовать достижению результата, ожидаемого всеми сознательными участниками. Попробуй журналисты на пресс-конференции затеять полемику - их тут же призовут к порядку.
Однако в телевизионных шоу жанр и цели участников бывают размыты и несогласованны. Зритель думает, что попал на беседу с человеком, высказывающим свои мысли и мнения, а ведущий может подать этого человека как непогрешимого носителя истины или, наоборот, как «мальчика для битья». Притом делается это не только непосредственно ведущим, но также другими участниками, которым ведущий благоволит.
Неявное назначение неравноправных ролей - хитрый и действенный прием обструкционистов не только в недобросовестной журналистике, но и в интернет-диалогах. Свободная дискуссия на форуме как правило не имеет достаточной жанровой определенности, чтобы заранее распределить роли "взрослых" и "детей" либо "руководителей" и "подчиненных", тем паче, "обвинителей" и "обвиняемых". Мы зачастую автоматически подстраиваемся под атмосферу диалога, не осознавая при этом неравноправия, неявно навязываемого недружественными субъектами.
Обструкционизм потому и торжествует, что мы часто забываем, с кем имеем дело. В публичных диалогах необходимо настаивать на жанровой определенности, позволяющей всем сторонам совместно контролировать распределение ролей, стиль, соответствие поведения каждого участника, в том числе блюстителей порядка, общепринятым целям.
1 Отрицание мы понимаем в том же смысле, как оно интерпретируется обыденной языковой и строгой математической логикой. Отрицанием фиксации будет всякое утверждение, содержание которого не соответствует исходной фиксации хотя бы одной связью или одним отличием. - 1←
2 При желании можно запутать вопрос о дочери, сделать его неоднозначным. Например, объявить, что в родильных домах часто перепутывают новорожденных, что удочерение с одной стороны и лишение родительских прав с другой делают проблему рационально неразрешимой... Не будем поддаваться на такие провокации, ответим спокойно, что понятие «дочь» в нашем примере можно доопределить, уточнить на всякий новый реальный казус, при этом однозначная отличимость от отрицания будет сохраняться.
Так, кстати, и происходит во всех ситуациях реальной жизни, в которых необходим взаимоконтроль. - 2←
3 Благодаря общностному эмоциональному резонансу размах настроений под влиянием демонизации может быть очень сильным. - 3←
4 Новичкам в интернете нередко сообщают, что публика здесь встречается разная, и нужно быть снисходительным к людям, затрудняющимся ясно выражать свои мысли. Разумеется, обзывать и браниться не следует, но идти на поводу у путаников, кто бы они ни были, и дружно опускаться на этот уровень тоже не стоит. - 4←
5 До "ГУЛАГ"-а информационно-психологические приемы подобной ошеломляющей силы связывались в общественном сознании с именем Йозефа Геббельса. Однако после Нобелевской премии пальму первенства по праву можно передать автору "ГУЛАГ"-а. - 5←
6 "На смену придут другие - моложе и лучше нас" - поется в одной хорошей песне. - 6←
7 Можно говорить о культурно-нормативном регулировании поведения, основанном на совместном поддержании норм и взаимном контроле, подобном государственно-правовому регулированию. - 7←
8Вежливость - одна из норм взаимоконтроля дружественного поведения. - 8←
9 Например, преувеличенно требовательное отношение к советскому прошлому с позиции гуманистической морали комбинируют с откровенно циническим оправданием постсоветского настоящего. - 9←
10 Особенно удачно действовал образ "инстанции": мол, ни Академия наук, ни партийные органы, ни государственные ведомства нам не авторитет. - 10←
11 Чтобы привить молодым людям вкус к мельканию образов, помимо дискотек был изобретен жанр музыкальных видеоклипов. В отличие от прежних видеомузыкальных номеров, где телеоператорские приемы служили подспорьем основному жанру, в видеоклипах мелькание образов играет ведущую роль. - 11←
12 Нынешняя дискуссионная практика на телевидении и в интернете изобилует примерами обратного свойства: в некомпетентности обвиняется аудитория, а не уклоняющийся субъект. Эта риторика подкрепляется соответствующей государственной политикой в области образования. Вряд ли мы должны благосклонно принимать эту недружественную нетрадиционность. - 12←
13 Говоря "в голове" мы имеем в виду не анатомическую голову, а метафорическую, то есть, сознание человека, его внутренний мир. - 13←
14 Заметим, что для всех типичных взаимодействий людей в обществе традиционно существуют образцы типового поведения, позволяющие сторонам контролировать поведение друг друга и рассчитывать на успех. - 14←
15 Сам профессионал при этом тоже руководствуется какими-то мотивами, которым его разум придумывает какие-то оправдания. 15←
16 Помимо меры нарушается принцип различения добра и зла: к добру правоохранения применяется огульная абстрактная подозрительность, ко злу преступности - столь же огульная абстрактная терпимость. Привычные и нравственно однозначные требования, предъявляемые обществом к правоохранительной системе, - отличать невиновных от преступников - раздваиваются и приводятся к неразрешимому нравственному противоречию. Гражданам навязывается позиция арбитра, балансирующего между злом преступности и будто бы таким же злом правоохранительного произвола. 16←
17 Выражение негативных эмоций иногда играет роль "предохранительного клапана для выпуска пара" в экстраординарных ситуациях. 17←
18 Одновременно с продавливанием права рекламщиков вставлять свой "продукт" даже в художественные фильмы, новые хозяева телеэкрана годами сокрушались о вопиющем неуважении советских кинопрокатчиков и деятелей телевидения к святому для каждого цивилизованного человека авторскому праву. 18←
19 Первой "ласточкой" был овеянный скандальной славой, недоговрками и отставками перелет "голубя мира" Матиаса Руста 28 мая 1987 г. 19←
03.05.2010
Москва
См. также
О различении рациональной и иррациональной
аргументации
О моральной ответственности за хаотизацию добра и зла
Общечеловеческие ценности в натуре
Память
К пониманию природы человеческих разногласий
Различение враждебности и дружественности
Логика договоренностей
Актуальные мысли
Василий Грозин. Беседы с воображаемым честным журналистом
Виктор Сороченко. Энциклопедия методов пропаганды
Первая редакция опубликована 13 января 2010 года
Москва