Оглавление сайта
Публицистика
Оглавление
Василий Грозин
Беседы с воображаемым честным журналистом
Информация общественного пользования
Предыдущая Оглавление Следующая
Честный журналист: Василий, приветствую вас. Мы с вами начали свои диалоги в прошлом году. Никто, похоже, не заинтересовался вашим мнением. Сейчас снова вы просите меня подыграть вам в беседах о том, что вас волнует. Зачем?
Грозин: Что - «зачем?» Зачем подыгрывать или зачем волнует?
Честный: Зачем продолжать безнадёжное дело?
Грозин: Я бы ответил двумя возражениями. Первое в рамках нынешнего «жизнеустроительства». Мы не можем не видеть, что очень многие вокруг занимаются публичными разговорами (устно и письменно), и, как сказал поэт, правда не совсем по этому поводу, значит это кому-то нужно.
В очень большом потоке текстов, выступлений, статей, книг далеко не всё становится достоянием широкой публики. И что интересно: даже наиболее подхватываемые, наиболее рекламируемые материалы быстро позабываются, сменяются новыми, столь же недолговечными.
А мы с вами попытаемся выразить нечто такое, что стоит понять и запомнить тем, кто не задумывался об этом раньше. Разве такое дело выглядит безнадёжно на фоне набившей оскомину рейтинговой информации?
Второе возражение - некапиталистическое. Оглянитесь вокруг. Изменения устройства отношений между людьми, которые начались в конце горбачёвской перестройки, продолжаются и сейчас. Продолжают изменяться законы, пропагандистская терминология, отраслевая структура экономики, образовательные программы и стандарты, маяки культуры. Эти нескончаемые изменения осуществляют люди, такие же невсеведущие по большому счёту, как и мы. Но осуществляют без нашего участия и без всенародного присмотра.
У нас нет выбора, на который многие надеются. Что всё само собой как-то устроится наилучшим образом. Тенденции последних 20 лет за мишурой и блёстками внешнего процветания прячут негативные стратегические изменения условий жизни народа. Несамостоятельность, избалованность, ослабляющая зависимость...
Честный: А также разрозненность...
Грозин: Верно. Всё это лишает наш народ тех возможностей, которые необходимы в 21-м веке для самосохранения любой нации.
Жизнь сама ставит нас перед выбором, продолжать ли нам обманываться, жить сегодняшним днём, позволять...
Честный: Понятно, Василий. Давайте учиться думать и понимать. Год назад прошли выборы в Государственную думу. Потом - президентские. Какие уроки мы должны извлечь?
Грозин: Уроки... Наше знание о постсоветском общественном устройстве, что оно и учреждено, и функционирует посредством обмана народа, подтвердилось в очередной раз.
Честный: Обманом вы называете нарушения при подсчёте голосов? Вы думаете, что эти нарушения могли существенно повлиять на результат выборов?
Грозин: Такие события, как нарушения при подсчёте голосов, помимо непосредственного эффекта (результата) имеют ещё и информационный эффект. Информационный эффект от нарушений, оставленных без наказания, несомненно влияет на результаты последующих выборов. И, вероятно, существенно.
Граждане перестают верить в действенность выборов как основного механизма народного контроля за политикой в стране. Это, вкупе с другими деморализующими факторами, такими как хаотизация, пропаганда ложных представлений об обществе и человеке, порождает у многих апатию и абсентеизм. Люди утрачивают стремление разбираться в реальности и сознательно использовать свои гражданские права.
Всё это - не теоретические соображения, а вывод из многочисленных личных наблюдений, а также мнений сограждан.
Коммунисты в отличие от «белоленточников» усматривают обман не только в фактах непосредственных нарушений в ходе выборов. Обманом, притом наиболее тяжким по общественным последствиям, считают также почти всю деятельность постсоветской системы массовой информации. Как непосредственно перед выборами, так и в промежутках между ними.
Мы уже упоминали в прежних беседах бесчестную советофобскую пропаганду, изо дня в день порочащую социалистический строй. Отмечали также вредоносное воздействие нынешней системы информирования на психику людей, на их способность усваивать знания, адекватно оценивать события, извлекать уроки. Применительно к постсоветской реальности правильнее будет говорить не об отдельных фактах, а о постоянно применяемых информационных технологиях обмана общества.
Честный: Помнится, в перестройку и ранее многие говорили, что невозможно обманывать весь народ долгое время.
Грозин: Да, мы так и думали. Не учитывали, что обман может осуществляться не только в виде сообщения недостоверной информации - через разум, но и в обход разума - в виде назойливого внушения ложных образов, намеренного раскачивания общественных настроений, изматывания общественного внимания и пр.
Честный: Не учитывали?
Грозин: Считали, что подобную практику обмана в современном мире будет невозможно осуществить. Она настолько выпадает из той публичной гуманистической этики, которой придерживались и в советском обществе, и в обществах-антиподах, что должна была бы отторгаться, как отторгается, например, людоедство.
Честный: Но не отторгается.
Грозин: Да, и в этом неотторжении обманных технологий проявляется то кардинальное изменение, которое произошло в мире в 1987-1991 годах.
Честный: Давайте не отвлекаться от темы выборов.
Грозин: Давайте вспомним. Прошедшие год назад выборы сопровождались целым рядом довольно неожиданных для РФ «народных проявлений», на первый взгляд не связанных с целями нынешней власти. И даже вроде бы направленных против власти, против её злоупотреблений.
Честный: Вы говорите о движении «белоленточников»?
Грозин: Не только. Я имею в виду также движение С.Кургиняна, загодя раскрученное телевидением. И массовое поклонение верующих священным реликвиям, вызвавшее в обществе заметный резонанс.
Честный: А что общего между этими, как вы сказали, народными проявлениями?
Грозин: Общее в них то, что все они представляются референтной тусовкой как будто бы инициатива народных масс, свободная от кукловодских сценариев. Власть будто бы непричастна к этим инициативам, они даже в каком-то смысле направлены против нынешней власти.
Честный: А вы считаете, что всё это происходит по сценариям закулисных политтехнологов?
Грозин: Да. В разгар событий на такую оценку мне возражали, что участники массовых акций вполне искренни, и сценаристам, дескать, не подчиняются. И многозначительно намекали, мол, посмотришь, что вырастет из этой активности. Не прозевай, участвуй, агитируй за идеи коммунистов!
Но я сразу говорил, что искренность без сознательности - это слепой порыв, недальновидный, нестойкий, несерьёзный. Такой и нужен политтехнологам, чтобы и дальше навязывать стране свой политический суррогат. Спектакль кончится, артисты разойдутся по своим делам.
Честный: Извините, Василий, поклонение православным реликвиям - это разве нестойкий порыв?
Грозин: Нет, разумеется, это не однодневка. В религии многие граждане ищут сейчас душевной опоры, которой они лишились под гнётом деморализующей постсоветской пропаганды. Но с точки зрения сознательности здесь, к сожалению, царит то же непонимание происходящего, тот же хаос вместо осознания коренных общих интересов.
И что бы ни думали сами верующие о своей общественной позиции, но постсоветской властью церковь используется в тех же целях снижения сознательности, что и суррогатная оппозиция.
Честный: Аналогично говорят и о КПРФ: что бы ни думали про себя члены и сторонники партии, а на практике выходит, что они играют в поддавки с властью, власть их использует в своих политтехнологиях.
Грозин: К сожалению, КПРФ не удаётся стать самостоятельным политическим сценаристом и режиссёром в стране. Имея колоссальный перевес в возможностях информационного воздействия, постепенно узаконивая олигархический захват всех экономических рычагов, постсоветская «партия власти» монопольно господствует над общественным мнением России.
Эту колоссальную информационно-экономическую власть новоявленные господа используют не для подъёма сознательности, не для адекватного информирования, а для десолидаризации народа, для разрушения механизмов общественного познания.
Обманные сценарии постсоветской власти предписывают КПРФ роль непоследовательного, колеблющегося политического оппонента, постоянно шарахающегося между Сциллой угрозы национальной катастрофы и Харибдой конфронтации с властью, не признающей общепринятых моральных ограничений. Между принципиальным, стратегическим, ценностным оппонированием и компромиссами по жизненно важным для страны текущим вопросам.
А поскольку основным содержанием постсоветской политики является перевод общественных отношений на рельсы неоколониального капитализма - и воспитание граждан в духе соответствующих ценностей и навыков, - то непоследовательность поведения КПРФ в постсоветских политспектаклях действительно используется официальной пропагандой на всю катушку.
Мы привыкаем к тому, что шпыняют именно КПРФ, а не тех, кто её принуждает. Последних молчаливо оправдывают. А им того и надо.
Честный: Вы склонны оправдывать КПРФ, товарищ Василий?
Грозин: Если я скажу, что компромиссы коммунистов с постсоветской властью ограничены и имеют вынужденный характер, и что я не верю в умышленные поддавки КПРФ с нынешней властью, вряд ли это прозвучит убедительно.
Бойкий комментатор, каких сейчас пруд пруди, заявит нам, что он больше верит в умышленные поддавки. Более того, вообще, мол, не имеет значения, умышленные поддавки или вынужденные, раз результат один и тот же.
Честный: И он прав.
Грозин: Нет, он не прав. Ежели мы с вами договариваемся уже до того, что не обращаем внимания на отличие вынужденного поведения от инициативного, тогда, значит, перекодирование нашего сознания зашло очень далеко.
Возьмите других «оппозиционеров» в кавычках, которые на прошедших выборах конъюнктурно соглашались с платформой КПРФ. Разве спросит кто-нибудь с Жириновского или Миронова, в чём они видят корень зла, как оценивают стратегический курс постсоветской власти? Как боролись с этим курсом и этой властью? Почему они в наиважнейших вопросах шли рука об руку с постсоветской властью, почему не выступали принципиально против пагубной политики?
Они сами - неотъемлемая часть этой власти, не только по непосредственным итогам политспектаклей, но и по информационному эффекту их деятельности. У них одни и те же экономические и социальные идеи. Упор на несознательность, на потребительство, на корыстных частных инвесторов, на коммерческие структуры. Чуть больше патриотической и социальной риторики, вот и вся разница. Хотя перед публикой иногда разыгрывается межпартийная борьба партии ЕР, партии СР и ЛДПР, но бутафорский смысл этой борьбы трудно скрыть.
А КПРФ уже своим названием противопоставляет себя переводу отношений на рельсы капитализма. И символикой, и партийной программой. Этикой, уважением к объективным интересам людей, к исторической памяти. Упором на сознательность...
Честный: И где ж она, сознательность? И многие ли читают нынче партийные программы?
Грозин: Вы так легко говорите, что сознательность куда-то делась... А между тем она есть не что иное как разум человека, вооружённый навыками и знаниями, необходимыми для ориентирования в реальности.
Когда сознательность исчезает у ваших близких, у детей, у учителей, у тех, кто призван защищать правопорядок, то это совсем не пустяки. Это - бедствие. Бедствие в масштабе вашей семьи или всего общества.
А представьте себе, что общественные отношения перестраивают люди, утратившие сознательность...
Честный: Но вы не доказали, Василий, что наш бойкий комментатор не прав насчёт КПРФ. И не объяснили, почему вы не склонны так же оправдывать церковь, как оправдываете капээрэф, за то, что её использует буржуазная власть для своих целей.
Грозин: О церкви давайте поговорим когда-нибудь позже, отдельно. А насчёт КПРФ я не доказал, потому что это невозможно. Наши бойкие комментаторы наверняка отлично понимают, что соорудили для нашего внимания порочный круг. Судите сами.
Для получения власти коммунистам нужна поддержка народных масс, в том числе и их доверие. А в качестве условия для доверия народа выдвинуто требование представить доказательство подлинной приверженности КПРФ коренным интересам народа - идеалам социализма. А доказать свою верность народу можно лишь тем, что, придя к власти, КПРФ осуществит соответствующий поворот государственного курса. Но для прихода к власти коммунистам нужны доверие и поддержка. А их не будет без доказательства...
Честный: Ммм, да... И как быть?
Грозин: Очень просто. Нужно народным массам самим понимать, чего они хотят. И чтобы их чаяния были не настроением, навеянным политтехнологами от журналистики, а продуктом сознательного отношения к миру. И КПРФ следует выбирать как силу, наиболее последовательно выражающую эти народные чаяния, а не как партию, которой слепо доверяешь.
Честный: Очень просто? А по-моему сложно до невозможности. На самом деле нынешние массы неоднородны. Они хотят разного, и с сознательностью у них, мягко говоря, не всё благополучно.
Грозин: Согласен с вами, что в смысле практической реализации - непросто. Но теоретически-то всё решается просто! То есть, нам становится ясно, что делать, и нужно лишь думать, как это делать. А вопрос о доказательстве политической добросовестности коммунистов - это вопрос из разряда теоретических или практических? Как по-вашему?
Честный: Ммм... Практический, наверное.
Грозин: Согласен с вашим «ммм...». Это псевдопрактический вопрос, пускающий обыденное «теоретическое» мышление граждан по замкнутому кругу. В результате человек не видит выхода ни теоретически, ни практически.
Честный: А вы видите выход, Василий? Теоретически или практически?
Грозин: Вижу. О теоретическом мы уже сказали. А практический выход заключается в том, чтобы наш теоретический выход увидели все. Давайте, поэтому, в качестве первого шага сформулируем главный вопрос современности для России.
Честный: Ого! Давайте, товарищ Грозин.
Грозин: Коренной вопрос, из которого произрастают и большинство сегодняшних проблем, и перспектива России в XXI веке, есть выбор общественного устройства: капитализм или социализм.
Честный: Чем вы можете это подкрепить?
Грозин: Об этом ясно свидетельствует направленность пропаганды, которую ведёт партия власти. Мы уже говорили о хаотизации и о советофобии. И то, и другое направлено против социализма. Против знания о нём, против идеалов, против памяти, против эстафеты поколений.
Технологии подготовки массового сознания к выборам направлены на то, чтобы люди не понимали объективной важности самого этого вопроса, не придавали значения позициям по данному ключевому вопросу самой власти, её сателлитов и её оппонентов.
Граждане, которые поддаются этим технологиям, превращаются в марионеток. Они делают свой выбор по второстепенным и третьестепенным признакам, а по этим признакам все фигуранты политспектакля вроде бы одинаково разные. Между тем на самом деле противостоят друг другу две принципиальные стороны:
Честный: Вы считаете, что нет существенной разницы между Путиным и Медведевым, между Путиным и Прохоровым?
Грозин: Если вы - за капитализм, и вдобавок тешите себя иллюзией, что президентов в постсоветской РФ свободно выбирают массы избирателей на альтернативной основе, то смело можете считать разницу между этими деятелями достойной самого серьёзного внимания.
Но если вы не хотите, чтобы Россия всё более превращалась в неоколониальную территорию с деградирующим потенциалом, то выбирать нужно не из этой тусовки. И нет резона сосредоточивать внимание на различии, скажем, между Медведевым и Путиным.
Не стоит также питать иллюзий, будто Немцов и Ко отличаются от Путина и Ко в плане отношения к народу.
Честный: Может быть отношение к народу - это и есть самый главный вопрос?
Грозин: Я к этому и веду. Выбор между капитализмом и социализмом для России - это выбор между двумя принципиально разными гражданскими позициями. В первом случае с народом можно не считаться, исповедовать социал-дарвинизм, уповать на спекуляции, внешнюю конъюнктуру, идти в услужение к сверхбогатым и тащить за собой страну.
В случае социализма потенциал народа - это главный фактор благополучия всех и каждого.
В РФ более двадцати лет орудует команда строителей капитализма, которая выполняет единый неоколониальный план. Задним числом это очевидно. Им удобно распределять различные антинародные мероприятия по вроде бы разным, вроде бы самостоятельным «лидерам». В итоге у них никто ни за что не отвечает, даже морально. Переключили внимание на другое событие, на другое лицо и - забыли...
Честный: Забыли о чём?
Грозин: О всяком очередном шажке по пути утверждения несправедливости в общественных отношениях. Той несправедливости, которая уже работает и которая дальше будет работать на её учредителей.
Как бы кто из них себя ни подавал, но все они - функционеры системы мирового империализма. Притом они заранее распределяют роли, кому быть победителем на выборах, а кто должен подыгрывать и под какой маской. Так что искренне ломать копья вокруг внутритусовочных политических различий могут только несознательные люди.
Честный: А чем вам не нравится движение Кургиняна? Оно ведь не советофобское?
Грозин: Мне не нравится та роль, которую движение сыграло в выборном политспектакле. Я всегда спрашиваю себя, почему такие движения возникают именно к выборам? Да ещё при благоволении нынешнего ТВ? Ведь вопросы, которые они поднимают, следовало бы поднимать и раньше. Другие их поднимали раньше, притом более основательно. По сравнению с коммунистами у кургинянцев гораздо более запутанные позиции, причём оторванные от советской мировоззренческой платформы. Это создаёт большие возможности для манипуляций по принципиальным вопросам.
Честный: А что же такого существенного вы видите в отличиях социализма от капитализма? Разве так уж всё плохо при капитализме? И разве так уж всё хорошо при социализме?
Грозин: Хороший вопрос. Знаете, товарищ Честный, если собрать мои собственные критические высказывания о социализме, даже не беря тех, которые были сделаны необдуманно, под влиянием момента, то меня, пожалуй, некоторые товарищи ославят антисоветчиком. Настолько неоднозначно я подхожу к тем преимуществам социализма, на которые упирали на заре социализма - в начале 20 века - большевики во главе с Лениным.
Мир людей с тех пор прошёл через величайшие исторические испытания и очень изменился. Надо заметить, прошёл под эгидой сил мирового империализма, рвавшихся к мировому господству, наращивавших своё могущество на крови и страхе.
За этот нелёгкий период в Советском Союзе - благодаря социализму - ушли в прошлое и потеряли актуальность проблемы отсталости производительных сил, угрозы голода и массовых болезней, культурной отсталости масс. К концу 20 века и ведущие капиталистические страны стали подтягивать свои массовые социальные стандарты до уровня социалистических. Правда, с культурой они «почему-то» сделали упор не на развитие сознательности, а на культивирование «человеческих слабостей».
В современных изменившихся обстоятельствах упрощённая социальная аргументация 1917 года кое в чём очевидно устарела. В частности, про неизбежное обнищание народных масс при капитализме.
Честный: Боюсь, Василий, некоторые товарищи, не склонные вникать в суть, стряхнут вам пыль с ушей за такие слова. Мы ведь с вами уже добеседовались до того, что подвергли ревизии традиционно важный тезис В. И. Ленина о решающем значении для победы социализма его способности обеспечить более высокую производительность труда, нежели капитализм (см. 12).
Грозин: Да уж, есть у нас такие товарищи... Позабывают, что Ленин обращался (и словами, и мыслью) к гражданам довольно отсталой страны и в то время, когда банально не хватало хлеба. С тех пор много воды утекло.
Производительность труда, достигнутая ныне в ведущих капиталистических странах, уже превышает объективные потребности соответствующих обществ в основных материальных благах. Имеются резервы производственных мощностей. В военном аспекте тоже происходят существенные «неколичественные» изменения.
Подступил к этому рубежу и Советский Союз. Объективные общественные резоны для дальнейшего форсированного повышения производительности труда постепенно снижались. Мы подошли к моменту, когда приоритеты развития экономики должны были качественно измениться. На основе современной техники мы могли бы уже позволить себе пусть дорогие, но более экологичные технологии. Могли бы поставить в фокус общественного внимания те самые вопросы выравнивания уровня жизни города и деревни, выравнивания характера и условий труда в разных отраслях до уровня, когда физический труд воспринимается не как вынужденное следствие неразвитости производительных сил, а как необходимый элемент здорового образа жизни и гармоничного развития человека.
Честный: Это всё, конечно, очень интересно, но - как бы это помягче сказать - вилами по воде писано. Хотелось бы вернуться с вами на грешную землю и услышать нечто более определённое.
Грозин: Хорошо. Сформулируем одно из очевидных преимуществ социализма перед капитализмом, наиболее значительное на сегодняшний день...
Честный: Снова «ого!», товарищ Грозин.
Грозин: Потешайтесь на здоровье, товарищ Честный. Вы уже догадались, что я имею в виду?
Честный: Не догадался, увы.
Грозин: Не беда. Вот это преимущество.
При социализме субъектом накопления экономического могущества является народ. Через структуры социалистического государства, которые специально формируются для исполнения соответствующих функций.
А при капитализме аналогичные функции выполняются финансовой олигархией. Которая в отличие от социалистического государства сама себя формирует и не несёт правовой ответственности за соблюдение интересов каждого конкретного народа.
Честный: Поясните, пожалуйста, что такое «субъект накопления экономического могущества».
Начнём с объяснения, что такое накопление экономического могущества. Наиболее понятным в экономике является производство материальных благ. Но мы редко задумываемся, что помимо произведённых продуктов всякое производство даёт обществу и другие результаты. Например, занятые на производстве люди приобретают квалификацию, навыки, знания, которые передаются от старших молодым (воспроизводятся). Люди привыкают к определённому труду, приноравливаются к определённому экономическому укладу. Вырабатывают и передают эстафетой определённую профессиональную культуру.
Производство тяготеет обычно к устойчивым связям с другими производствами, поставляющими материалы и комплектующие, а также с потребителями произведённой продукции, посредническими структурами и пр.
Возникает производственно-экономический потенциал, который живёт с людьми, воспроизводится.
В многолетнем плане происходит износ оборудования и зданий. Через какое-то время их нужно заменять, причём за это время оборудование могло измениться, усовершенствоваться. Могли измениться и технологии строительства. Территориальное распределение поставщиков, потребителей и рабочей силы тоже может меняться.
То есть, с течением времени возникают побудительные причины для принятия решений, где разместить возобновляемое производство, расширить его или сузить, какие из новых технологий выбрать и скомплектовать, где взять средства на закупку нового оборудования, на строительство или реконструкцию зданий и т.д.
Кто должен решать эти вопросы и как? Отдельное предприятие не может само охватить все эти сферы. Нужно не только накопить денежные средства, но и обеспечить развитие производственных технологий, подготовку специалистов, готовность строительной и машиностроительной отрасли к выполнению в нужный момент нужного объёма работ. Нужно позаботиться, чтобы научно-технический уровень продукции и технологии не отставал от прогрессирующих потребностей общества. Необходимо принять в расчёт даже вероятные будущие изменения, которые повлияют на данное производство.
Это проблемы всего общества. И не только поколения, которому приходится их решать, но и будущих, которые окажутся перед свершившимся фактом принимаемых сегодня решений.
Всей этой проблематикой при социализме ведают органы управления экономикой: Госплан, Госснаб, Академия наук и отраслевые НИИ, министерства и госкомитеты, органы власти разных уровней. Включая, естественно, и управленческий персонал того предприятия, которое «созрело» для реконструкции...
Честный: Погодите, Василий. По-моему, не туда вас понесло. Не слишком ли это сложно для понимания?
Грозин: Ну разве что с непривычки. Человек, который вовлечён в экономическую жизнь, сам является субъектом личного накопления (знаний и навыков, личного имущества, личных денежных сбережений). Он не просто трудится, но также воспринимает информацию, планирует свои действия, решает, на какие цели направить усилия и в какой пропорции. Принимает в расчёт, кто унаследует накопленное, не исчезнут ли знания, не пропадут ли вещи и средства.
В масштабе общества подобные вопросы тоже необходимо решать. И для их решения стихийно возникают или осознанно создаются организующие структуры. Они направляют экономически значимые процессы, концентрируют усилия многих людей на конкретных проектах.
Особенно важным в современной экономике является накопление научного знания и прогрессивных технологий. Рост научного потенциала данной хозяйственной системы открывает ей богатые возможности для саморазвития, а снижение этого потенциала - закрывает, ставит в зависимость от интересов более развитых общностей.
Честный: Вы сказали, что структуры или стихийно возникают, или осознанно создаются. От чего зависит это «или»?
Грозин: Экономическая деятельность людей - это осознанная деятельность. И структуры для координации, для управления, - «субъектные» - в прямом смысле стихийно не возникают. Их создают люди целенаправленно в меру своего понимания предмета. Наследуют. Поддерживают, если им недоступны лучшие альтернативы.
Честный: Метод проб и ошибок?
Грозин: Метод проб и ошибок, усиленный накоплением опыта.
В досоциалистических формациях организаторы не могут, да и не хотят учесть интересы всех, наладить всеобщий взаимоконтроль. Рассчитывают не на постоянный учёт интересов всех участников материального производства, а на силу господствующего класса, на институты господского государства, на силу денег.
Стихийным является механизм отбора структур управления - посредством практики, прежде всего экономической. Одни разрушаются, другие воспроизводятся. В этом смысле и говорят о «стихийности» возникновения структур.
То же самое можно сказать не только об управляющих структурах, но и о принимаемых ими решениях. Одни решения удаются, другие не проходят.
Честный: Значит в досоциалистических формациях действует стихийный отбор. А в социалистической?
Грозин: В социалистической формации отбор организуется сознательно и даже, можно сказать, «официально». От имени общества, по поручению общества.
Честный: И это по-вашему есть значительное преимущество социализма перед капитализмом - сознательный отбор перед стихийным?
Грозин: О, это было бы преимуществом, убийственным для капитализма. Несмотря на ошибки, на не всегда дальновидные решения, принимавшиеся социалистическими управленцами. Ежели бы стихийность, преобладавшая в капиталистическом хозяйствовании в XIX и первой половине XX века, оставалась бы и дальше, то капитализм, по всей вероятности, загремел бы в тартарары уже к концу прошлого века.
Нет, современный капитализм тоже перешёл на сознательный отбор экономических решений. Этот переход происходил постепенно, шаг за шагом, с середины двадцатого столетия вплоть до провозглашаения политики глобализации после разрушения СССР.
Честный: Так в чём же тогда преимущество социализма, товарищ Василий?
Грозин: В человечности, товарищ Честный. Капиталистический отбор организовали в своих интересах не все участники жизнедеятельности, а то меньшинство, которое по ходу исторического развития оказалось на вершине империалистического господства. И около вершины.
Это меньшинство заинтересовано прежде всего в укреплении неравноправия между ним и остальным человечеством. Империалистические субъекты организуются таким образом, что они, имея законные возможности аккумулировать экономическое могущество и управлять тенденциями развития всего человечества, сами «никому ничего не должны».
Честный: Да, но они же заинтересованы, чтобы их могущество работало!
Грозин: Оно может работать как на пользу людям, так и во вред. На пользу «своим», во вред «чужим». Мы с вами отлично знаем, что натворила глобализация с нашей страной, куда было перенаправлено движение нашего народа.
Разрушение социализма, устроенное тайком от общества под разговоры о благости «рыночной экономики» и «цивилизованной демократии», означало на самом деле как раз отрыв субъектности накопления могущества от народных интересов.
Честный: Так вот какое преимущество вы имеете в виду, Василий. А я думал, что вы объясните бОльшую эффективность социалистического управленческого механизма по сравнению с империалистическим.
Грозин: Однозначного производительного преимущества нет. Во-первых, современный капитализм преодолел стихийность, хотя и пользуется её образами для оправдания безответственности олигархического правления. Во-вторых, современный капитализм способен обеспечить объективные материальные потребности выживания людей на таком уровне, превышать который социализму зачастую нет смысла. Соревнование социалистических и капиталистических подходов переходит в более тонкие материи: с количественных факторов на качественные и структурные, с проблем потребления на проблемы развития человека, культурные, участия трудящихся в руководстве обществом, защите от олигархического произвола и хищничества.
Опытные капиталистические управленцы и хорошо оплачиваемые капиталистические учёные не обязательно окажутся слабее в вопросах производительности и качества, чем их социалистические коллеги.
Но - чего не может империализм в принципе, как система господства меньшинства, - это позволить людям равноправно участвовать в жизнедеятельности. Отсюда и та деградация, которой подвергают нашу страну. Отсюда те негативные тенденции в жизни общества, которые продолжают развиваться уже третье десятилетие.
Честный: Вы имеете в виду оглупление людей, хаотизацию и т. п.?
Грозин: Да. Пропаганду потребительского взгляда на экономику, насаждение несознательности, разрушение дружественности.
Честный: Но это какое-то неэкономическое преимущество. Чисто моральное. Не утопическое ли?
Грозин: Я бы сказал, что это преимущество не вульгарно-экономическое, а экономическое высшего порядка. Не экономика для господствующего класса, не экономика сама по себе как фетиш, подчиняющий себе человека, а экономика для сознательных людей. То есть, не просто погоня за сиюминутным удовольствием, а удовлетворение от того, что вместе с другими делаешь мир лучше.
Если человек принимает аксиому дружественности, то данное преимущество для него будет решающим. А если не принимает...
Честный: А если не принимает?
Грозин: Не помню, говорили мы с вами об этом или нет, но отбрасывать принцип дружественности в современном мире всё-таки непрестижно. Прямо этого не делают даже империалисты, препоручают самым одиозным из своих функционеров, ищут благовидные предлоги, либо маскируют недружественные действия под будто бы дружественные или нейтральные. Антигуманные последствия своей деятельности империалисты прячут и от общественного мнения, и от самих себя.
По-моему это сложные материи. Видимо сочетаются голый расчёт и какие-то глубинные свойства человеческого естества, которые рано или поздно останавливают враждебность к себе подобным.
Честный: А как то, что вы говорите, соотносится с марксизмом?
Грозин: Нормально соотносится. По-марксистски производственно-экономический потенциал, который воспроизводится в масштабе всего общества, это - экономический базис, производительные силы плюс производственные отношения.
Социализм отличают от капитализма другие производственные отношения. Производственные отношения представляют собой, если использовать современную терминологию, определённые алгоритмы поведения участников производства материальных благ. Каждый общественный строй узаконивает свои алгоритмы поведения. Можно сказать, что социализм и капитализм различаются алгоритмами экономического поведения.
Капиталистические алгоритмы экономического поведения неравноправны, и это неизбежно порождает недружественность.
Честный: Напомните, пожалуйста, что вы понимаете под дружественностью и недружественностью.
Грозин: Дружественность - это взаимные обязательства взаимодействующих сторон соблюдать существенные интересы друг друга. А недружественность есть отказ от таких обязательств. Кто захочет, может почитать об этом в наших прошлых беседах.
При социализме дружественность - это норма жизни, охватывающая все сферы жизнедеятельности. Например, социалистические права человека возникают из всеобщей обязанности соблюдать, обеспечивать эти права.
Честный: «Ты - мне, я - тебе»?
Грозин: Нет. Социалистическая обязанность направлять поведение на заботу об общественной пользе имеет безусловный характер. Её неисполнение не оправдывается и в том случае, если данный человек сам пострадал из-за чьего-то недружественного поведения. Обязанности несёшь перед всеми, а не только перед теми, кто непосредственно обеспечивает твои потребности. Так что и баланс по большому счёту сводить не принято.
Однако в целях организованности - социально-экономической и, в особенности, производственной - некоторые моменты, например, трудовые отношения, строятся на основе формальной фиксации требований друг к другу, на основе узаконенного баланса между отданным и полученным (трудом и вознаграждением).
Честный: А какая разница, условные обязанности или безусловные?
Грозин: Если обязанности безусловные, то такие отношения устойчивы. Неисполнение обязанностей перед социалистическим обществом нельзя оправдать недобросовестностью другого субъекта. (Только непреодолимой технической причиной). То есть, нельзя вывернуть принцип равноправия во вред обществу: «раз ему можно нарушать, значит и мне можно». Тот факт, что в девяностые годы люди продолжали ходить на работу, не получая на разоряемых реформаторами предприятиях заработной платы, для социалистических алгоритмов поведения не удивителен.
Надеялись, что форс-мажор девяностых закончится и будут восстановлены нужные обществу экономические отношения и связи.
Честный: Я не уверен, Василий, что нынешний молодой человек будет в восторге, если ему предложить принять на себя безусловные обязанности.
Грозин: Давайте, товарищ Честный, сами сначала во всём разберёмся. А затем уже подумаем, как объясняться с молодым человеком, одурманенным буржуазной пропагандой.
В чём состоит величайшее достоинство социалистического алгоритма взаимодействия? Это не кто-то кого-то «грузит», это всеобщее обязательное требование. Отвечающее высокому предназначению человека - участвовать в воспроизводстве вида Homo sapiens на равных правах с другими людьми. И в этом случае все вместе и каждый в отдельности становятся заинтересованы друг в друге, в сознательности каждого, в высокой квалификации, в информированности.
Не возникает резона обманывать друг друга, недоучивать, оболванивать. В такой системе взаимных обязанностей невозможна была бы нынешняя порочная система теле- и радиожурналистики. Невозможно было бы оправдывать разрушение самодостаточной экономики, стимулирование спекулятивной активности и многое-многое другое, что на первый взгляд кажется иногда «пряником», а затем оборачивается кнутом или наркотиком.
Поэтому реформаторы-советофобы и начали с того, что стали дискредитировать социалистические обязанности всеми средствами пропаганды. Запутывать, фальсифицировать. Соблазнять «свободой» перехода улицы на красный сигнал светофора. И на фоне искусственного хаоса в одностороннем порядке освобождаться от обязанностей социалистической дружественности.
Стали выдвигать на первый план нелепые правовые концепции, как то: «рыночная» (стихийная) экономика, безграничная интеллектуальная собственность, гипертрофированные права сексуальных меньшинств и т.д. и т.п.
Честный: Я бы добавил к нелепым концепциям принцип рыночной свободы средств массовой информации.
Грозин: Свободы от коренных интересов народа.
Честный: Василий, снова я чувствую, что вопросы мы затрагиваем важные, а обсудить их основательно не можем: формат бесед не позволяет.
Грозин: Увы. Пора нам заканчивать сегодняшний разговор. Нужно бы ещё поговорить подробнее о понимании экономики сознательными людьми. И о недостатках, присущих социализму.
Честный: Только коротко.
Грозин: Коротко не получится. Давайте отложим на «потом». Лучше закончим на критической ноте по отношению к капитализму.
Слышали, наверное, поговорку: маленькая собачка - до старости щенок.
Такими маленькими собачками и стараются сделать людей буржуазные идеологи «среднего класса». А кто хочет быть псом покрупнее, тому предлагается дослуживаться до более высокого уровня в пирамиде оболванивания.
Честный: А при социализме - равноправная сознательность?
Грозин: Верно.
Честный: Василий, о чём следующая беседа?
Грозин: О понимании человека.
Честный: Хорошо. До встречи.
Грозин: До свидания.
18.12.2012.
Предыдущая
Оглавление
Следующая