Василий Грозин
Беседы с воображаемым честным журналистом
Информация общественного пользования
Честный журналист: Здравствуйте, товарищ Грозин!
Грозин: Здравствуйте, уважаемый Честный!
Честный: Помните, в предыдущей беседе я спросил: как отличать дружественность от недружественности в условиях, когда возможны притворство и обман. Мы поговорили, а вопрос так и остался без ответа.
Грозин: Ну, всё-таки мы перечислили характерные дружественные приёмы и раскрыли некоторые коварные способы противной стороны.
Честный: Знаете, хотелось бы иметь практические рецепты, но вы же наверняка заявите, что простых рецептов не существует.
Грозин: Почему же? Для простых ситуаций существуют простые рецепты, для непростых - более сложные. Однако есть универсальный рецепт почти на все случаи жизни.
Честный: Вы что, смеётесь надо мной?
Грозин: Нисколечко. Универсальный рецепт заключается в том, что вы должны в уме смоделировать правильное (для данной ситуации) поведение другой стороны и затем сравнивать поведение реального субъекта с этим правильным образцом. Если грубых отклонений нет, стало быть, субъект ведёт себя дружественно.
Честный: Смоделировать?
Грозин: Ну да. Мы же с вами недавно как раз таким способом контролировали мастера по ремонту холодильников (см. 5). Так всегда происходит в процессе взаимодействий, другое дело, что часто мы применяем этот навык автоматически.
В советское время иногда случалось, что мы моделировали слишком строгие образцы, так что необходимо не перебарщивать, соблюдать ту меру строгости, которая соответствует общим дружественным целям.
Честный: Если мы автоматически, как вы говорите, применяем ваш рецепт, но нас при этом всё равно обманывают, тогда непонятно, какой прок от этого «универсального рецепта»?
Грозин: Экий вы недогадливый, гражданин Честный. Обманщики, они тоже знают про этот универсальный рецепт. Подумайте, что будет делать обманщик, чтобы ваше моделирование не сработало?
Честный: Мало ли что... Вы хотите, чтобы я поставил себя на место обманщика и смоделировал его действия? Они такие артисты, у них столько разных уловок...
Грозин: В этом вы правы, но нам - благодаря универсальному рецепту - не требуется знать все их конкретные уловки. Мы создаём в уме правильный образец, и любое несовпадение с ним уже будет тревожным сигналом.
Прежние обманщики прятали свои злые намерения под общепринятые дружественные модели поведения. Иногда их сразу ловили за руку, иногда злодеяние обнаруживалось впоследствии. Современные обманщики позволяют себе гораздо большее и не в индивидуальном, а в общественном масштабе.
Честный: Помню, мы уже говорили с вами, что недружественные субъекты затрудняют людям насущную задачу ориентироваться в происходящем и правильно распознавать ситуацию (см. 2). Соответственно, и моделирование становится затруднительным или приводит к ошибкам. Вы это имеете в виду?
Грозин: Не только это. Вспомните, с чего начиналась та пропаганда, которая позднее переросла в ельцинизм. Горбачёв, став в 1985 году Генеральным секретарём КПСС, в своих выступлениях начал осторожно порицать действующие в советской жизни «догмы и стереотипы». Поначалу это выглядело как разумная критика накопившихся недостатков, притом большей частью в «верхах», мешающих обществу развиваться и понимать себя.
Через несколько лет эта разумная критика незаметно перешла в огульное отрицание авторитетных общественных норм вообще. К этому времени горбачёвцы успели обновить состав руководящих органов КПСС, пришли новые люди. Задним числом понятно, что одни были не очень опытными, а другие имели далеко идущие, но скрытые до поры намерения.
Идеологический удар наносился уже по канве общих представлений как таковой, в целом, уравнивая авторитетное с сомнительным и маргинальным.
Честный: Да, это происходило постепенно. Не очень внятное «новое мышление», наидружественнейшая вроде бы «гласность», раскрепощающий «плюрализм мнений», мудрая «неоднозначность». Потом раскрытие «белых пятен» и «чёрных страниц» нашей истории, надрывные обвинения...
Грозин: Слово «раскрытие» я бы сегодня взял в кавычки. Но вернёмся к канве, которую перестройщики и затем ельцинисты взялись уничтожать всеми мыслимыми способами. Как мы теперь знаем, эта канва несёт в себе дружественные мысленные модели.
Перестроечные либералы стали пропагандировать и применять в общественных дискуссиях буквально шизофренический релятивизм: «никто не может претендовать на истину в последней инстанции»...
Честный: Это, если я не ошибаюсь, слова Энгельса.
Грозин: Не будемте сваливать на Энгельса. Мы уже отмечали, что крылатая фраза никогда не охватывает всей сути ситуации. У Энгельса в контексте его произведений эта фраза уместна, встроена в мысленные модели, адекватные реальности. Горбачёвцам же она послужила оправданием отрыва общественного сознания от реальности, дискредитации науки, как общественной, так и естественной, глумления над дружественностью, возвышения «над официозом» агрессивных (и не очень) молодёжных субкультур, культивируемых на Западе и размывающих мировоззрение.
Противники дружественности использовали множество разных информационно-психологических приёмов, чтобы подавить наши навыки поддержания дружественности, на которых держалась советская жизнедеятельность. Подрывались идеологические основания, охаивалась, извращалась и высмеивалась художественная образность, подкрепляющая типовые нормы дружественности.
Достаточно сказать о приёмах так называемой «сексуальной революции», которые непосредственно с идеологией как будто не связаны, и в то же время позволяют резко снизить иммунитет общественного сознания к грубым нарушениям этических и нравственных норм.
Честный: Ещё добавьте цинизм, десакрализацию ценностей, стёб, постмодернизм...
Грозин: Спасибо за подсказку. Подобных инноваций так много, и они столь многообразны, что для обозначения всей этой кучи психических технологий следует применять один общий термин - хаотизация. Хаотизация канвы общих представлений, хаотизация информации, хаотизация общественного и индивидуального сознания, хаотизация знаний, хаотизация информационного пространства и так далее.
Честный: Ха-о-ти-за-ция. Не очень удобопроизносимо.
Грозин: Главное, смысл понятен, если проследить этимологию (лингвистическое происхождение) этого термина. Проще было бы назвать запутывание, но это слишком обыденное обозначение. А мы сейчас говорим о новом общественном явлении едва не вселенского - глобального - масштаба.
Честный: Ладно, готов согласиться на такой термин.
Грозин: Вернёмся теперь к вашему вопросу, какой прок человеку от универсального рецепта. В условиях многолетней непрерывной хаотизации представлений наши автоматические навыки моделирования поведения сторон теперь подавлены. А у молодёжи, сформировавшейся в условиях буржуазной хаотизации, эти навыки ещё и развиты недостаточно.
Не имея во множестве ситуаций образца для сравнения, мы становимся тупыми умственно и эмоционально. Мы некритически воспринимаем постсоветскую свистопляску.
Таким образом, в настоящее время есть очень большой резон, не полагаясь на «автоматику» психики, осознанно применять этот арсенал ориентации и взаимоконтроля.
Честный: Для этого нужно многое вспоминать, идти против течения.
Грозин: Вспоминать, сравнивать, преодолевать душевную боль, скорбь об утраченном. Это нелёгкая, но благодарная работа, ведь дружественность всегда востребована жизнью.
Честный: Вы так думаете?
Грозин: Это аксиома.
30.09.2011.