Оглавление сайта
Публицистика
Оглавление
Василий Грозин
Беседы с воображаемым честным журналистом
Информация общественного пользования
Предыдущая Оглавление Следующая
Честный журналист: Василий, приветствую вас. Мы уже немного выяснили, кто вы такой, и можем себе представить, каковы цели этих наших бесед. Теперь давайте перейдём к тем мыслям, которые вы хотите донести до сограждан. Правда, тут я оказываюсь в затруднительном положении: ведь вы не раз заявляли публично о своём весьма критическом отношении к нынешней журналистике и журналистам, называли их продажными, «оккупационной армией информационной войны». Использовали название «Эхо Москвы», имена В. Познера, Н. Сванидзе и других им подобных как нарицательные для обозначения лживости и вредоносной пропагандистской деятельности...
Грозин: Не я один. Вы что, не согласны с такими оценками?
Честный: Эти люди пользуются уважением и почётом на телевидении и у функционеров власти...
Грозин: Это как раз понятно, они и есть, если вспомнить раннеельцинистскую «демократическую» лексику, «четвёртая ветвь власти». Фактически - пропагандистский аппарат ельцинистов. Я не хотел бы огульно обвинять всех журналистов, не хотел бы настраивать против себя ту армию людей, которые не лишены совести и чувства ответственности, но вынуждены следовать навязанным ельцинистами «правилам игры» в информационном пространстве...
Честный: Круто берёте, Василий, сразу обвинение, конфликт... Давайте вернёмся к нашему диалогу. Вы так требовательны к журналистской этике, к приёмам ведения диалога, к жанрам публичного общения, что я даже не знаю, с чего начать наш разговор.
Грозин: Верно, от первоначальной постановки вопроса зависит весь последующий ход обсуждения.
Честный: Ну и как по-вашему надлежит начинать разговор? С чего?
Грозин: Начинать нужно с главного, с самого важного, на чём необходимо сконцентрировать внимание участников разговора. Или (по тактическим соображениям) с такого, что сначала привлечёт внимание собеседников, а затем выведет всех на обсуждение главных моментов.
Честный: Вы полагаете, что во всех случаях существует это самое главное? И вам лично в каждом случае известно, что именно является самым главным?
Грозин: «Мне лично», говорите? Я не синагога, чтобы знать всё, как сказал недавно Владимир Бушин. И не стану выпячивать тут свою личность. Существует огромный массив представлений, который правильнее всего называть канвой общих представлений. Канва общих представлений передаётся из поколения в поколение (воспроизводится), совместно поддерживается человеческой общностью, подновляется, расширяется. Каждый человек в той или иной мере усваивает эти общие представления и использует их для нахождения главного в разных ситуациях. И, что очень важно, они являются для каждого члена общности авторитетными в силу постоянного подтверждения практикой и постоянной поддержки сородичами.
Честный: Почему «канва»? Это ведь прореженная (сетчатая) ткань, предназначенная для вышивания?
Грозин: Да, и в переносном смысле - основа чего-либо.
Честный: А это не то же самое, что некоторые исследователи общества, например, С.Г.Кара-Мурза, называют когнитивной матрицей или просто матрицей?
Грозин: Вероятно, то самое.
Честный: Раз это такая важная штука, нужно назвать её как-нибудь покороче, поудобнее. Вы же сам говорили в предыдущей беседе... Может лучше называть «матрицей»? Или использовать сокращение: К.О.П.?
Грозин: Я думаю, что лучше не лениться и называть эту важную штуку канвой общих представлений, чтобы всем становилось понятнее. Ведь мы так привыкли к этой канве, что не замечаем её, хотя пользуемся языками, навыками, знаниями, алгоритмами, критериями, классификациями, которые в ней содержатся и ею узакониваются.
Честный: Канва общих представлений - это и есть то главное, с чего вы хотите начать разговор?
Грозин: Безусловно это очень важный предмет, о котором стоит поговорить отдельно, но это не то главное, с чего нужно начинать или к чему подводить. Не то звено, за которое вытаскивается вся цепь. Нам необходимо сориентироваться в обстановке, найти в канве общих представлений подходящие типовые модели, алгоритмы, критерии. Вот с чего следует начинать.
Честный: Ну, не томите, начинайте в конце-то концов.
Грозин: Давайте начнём с вопроса: Кто не хочет, чтобы люди думали сами? И вынесем этот вопрос в заголовок.
Честный: Это вы считаете главным?
Грозин: Это очень близко к главному и выводит на главное.
Честный: Так я и думал. А до собственно главного мы, наверное, будем добираться долго и замысловато от беседы к беседе, чтобы держать читателя «на крючке»? Нелюбимые вами журналисты любят этот приём...
Грозин: Ладно, давайте не будем держать читателя «на крючке». Главное, к чему мы собираемся подойти, это вопрос, как должны быть устроены отношения между людьми в принципе и в разных типовых ситуациях.
Честный: Вот, значит, за какое звено вы решили взяться! И вы думаете, что канва общих представлений даёт ясный ответ на этот вопрос?
Грозин: Наша канва общих представлений и сама поддаётся анализу. Она включает в себя навыки критического мышления и рефлексии (то есть, исследования себя). Если она не даёт ответа, то даёт подход, если не даёт ни ответа, ни подхода, то даёт возможности искать подход либо объясняет, почему этот вопрос не имеет типового решения.
Честный: Хорошо, посмотрим. И кто же не хочет, чтобы мы думали сами?
Грозин: Таких субъектов (как правило групповых) при постсоветских порядках оказывается на удивление много. Давайте перечислим то, что на поверхности:
Честный: Ну, давайте возьмём рекламную индустрию. Всякий скажет вам: при чём тут наше самостоятельное мышление, когда это специфическая информационная отрасль, давно существующая во всех цивилизованных странах?
Грозин: В том-то и дело, что «специфическая». Я думаю, что Советский Союз в отношении рекламы был более цивилизованной страной, чем капиталистические страны. И не только рекламы.
Знаете ли вы, как психика взрослого человека настраивается на сознательное восприятие информации? Разум машинально отыскивает в памяти представления о том предмете, о котором предполагается принять новые сведения. Обычно в его распоряжении оказывается мысленная модель предмета, которая включает помимо прочего схему распределения внимания по деталям образа предмета, эталоны для сравнения, ассоциации с обстановкой и с другими объектами, оценки важности и ценности предмета...
Честный: А если человек встречается с данным предметом впервые?
Грозин: Чаще всего мысленная модель бывает почерпнута из канвы общих представлений. Почти всегда мы что-нибудь да слышали о предмете. В крайнем случае знаем или догадываемся, с каким известныи предметом схож данный по своим свойствам.
После такой машинальной подготовки человека непросто сбить с толку. Он будет разочарован, если в предложенной информации нет ничего нового, или она не содержит необходимых сведений, или перегружена пустяками, или противоречит контрольной модели, то есть, ложна. Человек забракует источник некачественной информации и перестанет к нему обращаться. Возможно, предупредит своих знакомых. В результате некачественный источник постепенно заглохнет.
Буржуазная теле- и радиореклама не глохнет. Её оплачивают толстосумы из кармана потребителей товара. Своей недобровольностью, повторяемостью, быстротечностью, убогостью сведений, неадекватно раздражающими образами реклама давит на психику, притупляет навык сознательного контроля информации, подавляет здоровую любознательность.
Мы не испытывали на себе такого воздействия в детстве. Но можно предположить, что буржуазная реклама уже своей навязчивой формой подавляет мыслительные способности ребёнка, снижает его интерес к окружающему миру, сужает кругозор.
Честный: Вы сказали - «недобровольность». Но кто заставляет нас смотреть передачи с рекламой? Кто мешает переключить канал, выключить телевизор или радио? Если всё-таки смотрим и слушаем, то это по своей доброй воле...
Грозин: Вот вам и результат деятельности тех, кто не хочет, чтобы мы думали сами. Вы усвоили и распространяете заведомо ложную мысленную модель данной ситуации, подсунутую вам технологами. В канве общих представлений у нас был несколько иной взгляд на добровольность и на телевидение.
Честный: Какой же?
Грозин: Во-первых, телевидение и радио справедливо считались общественно значимыми системами, от работы которых зависит жизнедеятельность общества. Можно ли подчинять их деятельность интересам частных лиц или обособленных от народа групп? Естественно было, что цели для них устанавливает и контролирует всё общество. Все граждане, через подотчётные обществу институты. Это наше общественное право было уничтожено произволом ельцинистов, неожиданно для граждан установивших на телевидении капиталистические порядки.
Во-вторых, добровольность принято оценивать в разных ситуациях по-разному. На безрыбье и рак - рыба, говорит пословица. Миллионы городских жителей ежеутрене и ежевечерне томятся в пробках, хотя вроде могли бы и не томиться, ежели переселились бы в тундру или на Луну. Это вы считаете доброй волей? И жители многоэтажного дома как будто «добровольно» входят в лифт, расписанный безобразниками, в то время как предпочли бы чистоту и хорошее настроение. Так что свобода не смотреть телевизор - это совсем не то, чего желают себе граждане. Им навязали бесправие, а прикрывают это демагогией о будто бы свободе.
Честный: Да, «свобода переключать каналы» - это звучит довольно издевательски. Но люди, согласитесь, приняли эти порядки, смирились, не взбунтовались...
Грозин: Я не открою Америки, сказавши, что сознательные граждане считают бунт плохим способом для решения общественных проблем. Не «русский бунт, бессмысленный и беспощадный», которым стращала нас «бессмысленная и беспощадная» антикоммунистическая пропаганда, а вообще всякий выплеск народного недовольства. Плохим - не только из-за отвращения к насилию и страха за собственную шкуру. Люди, способные на бесстрашие, понимают, что участники бунта не смогут контролировать происходящего, так что проблемы в итоге могут решиться совсем не так, как они предполагали. Нужна организованность, а её в те годы как раз и разрушили. Нужны надёжные авторитетные лидеры, которым верят, а их-то в результате подрывных действий по разрушению СССР и не оказалось. Если не считать Б.Н. Ельцина...
Честный: По-моему организованные сознательные граждане могут обойтись и без бунта...
Грозин: Вот именно.
Честный: Вернёмся к субъектам, которые не хотят, чтобы мы думали. Вы сказали, что ельцинисты лишили телезрителей права контролировать порядки на телевидении...
Грозин: Не телезрителей, а всех граждан.
Честный: Если я не смотрю телевизор, зачем мне его контролировать?
Грозин: Опять эти ложные буржуазные модели. Дескать, не нравится телевизор, не смотри, не нравится колбаса, не ешь, не нравится жизнь, не живи... Телевизор смотрят ваши дети, ваши родители, ваши сослуживцы, ваши друзья. Нельзя расщеплять общественную жизнь, где всё взаимосвязано, по обманному капиталистическому принципу «каждый за себя».
Честный: Вы забыли про конкуренцию, которая должна при капитализме заставлять хозяев телевидения, радио и газет, а также журналистов быть честными и объективными.
Грозин: Я не забыл, это они про неё «забыли». Сговорились в кулуарах, как миленькие, о правилах использования общей кормушки, и стали дружно проводить в жизнь соответствующую корпоративную этику. Сванидзе, Познер и им подобные сыграли в этой реформе этики не последнюю роль.
Честный: Они, получается, не каждый за себя?
Грозин: Да, они свято блюдут и укрепляют свою круговую поруку обмана. Не допускают сильного честного конкурента.
Честный: Это нужно будет обдумать. У меня ещё много возражений и вопросов, но мы уже устали. Пора заканчивать эту беседу.
Грозин: Я хотел бы подвести итог по вопросу, который вынесен в заголовок. Если некие силы решили сделать граждан бесправными в отношении телевидения, экономики, стратегии развития, то им просто необходимо отучить людей думать по-хозяйски. Иначе граждане будут слишком критично настроены к реформам и господствующему меньшинству. Таков этот предлагаемый нам общественный строй.
Честный: Направление вашей мысли понятно, Василий. Но вопросы остаются. До новых встреч.
Грозин: До свидания.
15.09.2011.
Предыдущая
Оглавление
Следующая