Василий Грозин
Беседы с воображаемым честным журналистом
Информация общественного пользования
Честный журналист: Здравствуйте, Василий. Честность требует от нас с вами, чтобы мы сориентировали читателя (надеюсь, читатели будут), с кем он имеет дело, читая данный материал, чего ему ожидать от материала и от автора. Вы согласны?
Грозин: Конечно согласен.
Честный: Мне известно, что ваше имя - Александр, а не Василий...
Грозин: Да, в моих выступлениях на интернет-форумах я неоднократно сообщал об этом...
Честный: Однако Вы не сообщали своей настоящей фамилии. Почему? Зачем скрываете, кто вы такой?
Грозин: Я скрываю свои личные данные для того, чтобы затруднить моим идейным оппонентам провокации против меня. Мои взгляды, которые я высказываю и отстаиваю публично, кардинально расходятся с тем мировоззрением, что нам стараются внушить ельцинисты уже 20 лет. Своё миропонимание я усвоил с детства, оно помогало нашему народу коллективно строить нашу жизнь. В наших взглядах на мир нет ничего преступного, напротив, они заставляют человека думать, что происходит со страной и народом, как относиться к происходящему, как жить. Это советское мировоззрение пытаются вытравить из памяти людей, каждодневно шельмуют. Охаивание советского образа жизни и мысли превратилось в главную технологию психологического подавления народа, деморализации противников ельцинистской политики.
Честный: Подождите, Василий, нападать на ваших оппонентов. Сейчас мы должны объяснить, что вы за птица, а остальное - позже. Допустим, вы из опасения провокаций не хотите обнародовать свои личные данные, вывешивать своё фото. Но ведь и без этого, если вами займутся всерьёз, то легко вычислят, кто стоит за вашими псевдонимами, где он живёт и так далее, со всеми вытекающими последствиями...
Грозин: Уже, наверное, давно вычислили.
Честный: Ого! Так есть ли смысл играть в прятки?
Грозин: Смысл есть, и он вот какой. Если я сам выставляю себя на всеобщее обозрение, то тем самым даю разрешение всем интересоваться моей скромной персоной, а не тем, что я пишу. Если не выставляю, то интересующиеся моей персоной действуют уже по собственной инициативе без моего согласия. Это очень важный морально-правовой момент.
Например, на интернет-форумах я сталкивался иногда с дичайшими психологическими приёмами травли, изощрённого группового хамства, издевательства и тому подобными. Страшно подумать, что будет, если таким противникам позволить касаться чьей-то личной жизни, обстоятельств, отношений, судеб реальных людей.
Честный: А без позволения никто не касается интимной, так сказать, стороны вашего бытия?
Грозин: Если и касаются, то очень осторожно, чтобы не дать мне повода обвинять кого-либо в наблюдении за мной, в отслеживании событий моей жизни и жизни близких. Ведь наши словесные баталии происходят в публичной общедоступной среде.
Честный: А вы часом не того... не слишком мнительны? Кому придёт в голову заниматься видеонаблюдением за каким-то интернет-болтающим, пусть даже он и воображает себя идейным борцом с нынешней властью?
Грозин: Я сам вполне осознаю всю сомнительность и даже смехотворность своих подозрений и страхов для постороннего человека, ежели он не был свидетелем всех тех эпизодов, которые кажутся мне подозрительными. Я вовсе не настаиваю, чтобы в этом вопросе мне верили на слово. И вовсе не хочу, чтобы мои подозрения, весьма умеренные кстати, становились главной темой нашего диалога. Тем паче, что это тоже будет обсуждением моей персоны, а не моих общественных позиций. Давайте, поэтому, говорить об очевидном, о бесспорном или о том, что я могу убедительно доказать. А на сомнительные предположения много времени тратить не будем.
Честный: Хорошо, давайте. А зачем же тогда вы сам упомянули эти ваши сомнительные предположения?
Грозин: Понимаете, если жанровые рамки общения позволяют, то человек, пытающийся донести свои мысли до других людей, должен не только сообщать верное, но также обозначать неверное или спорное. Должен показывать, о чём он думал в связи с главным вопросом дискуссии, что именно надумал, от чего отрешился, к чему пришёл...
Честный: Вы что же, собираетесь отвлекать внимание собеседников от основного на всякие домыслы?
Грозин: Я бы выразился в этом случае по-другому: я собираюсь (по возможности) не оставлять «белых пятен» в разговоре, не допускать пустоты в картине реальности, дабы собеседники знали больше о моих представлениях, о моём пути к истине, об уже известных мне ошибках и заблуждениях. Возможно, что таким путём мы выявим больше общего в наших подходах к реальности.
Честный: Или нарвётесь на отличия подходов.
Грозин: Я бы сказал так: или поймём отличия подходов и причины этих отличий.
Истина, как ни странно, должна держаться в нашем сознании на отличимых от неё заблуждениях. Опираться на них, упираться в них. Тогда она лежит прочно: не свалится в канаву, не улетит на Луну, её не унесёт ветром.
Честный: Однако, вернёмся к нашим баранам, то бишь, к Васе Грозину, который на самом деле есть Саша без фамилии и без фото. Известно, что Вы пишете статейки и выступаете на форумах в интернете, где обсуждаются общественно-политические вопросы. Используете помимо В. Грозина псевдоним Alex55. Из ваших выступлений можно узнать, что по убеждениям вы - коммунист, сторонник социалистического общественного строя. В конце горбачёвской «перестройки» подпали под влияние тех сил, которые тогда называли себя «демократами» и «левыми». Пережили разочарование в социалистическом устройстве общества, в какой-то мере уверовали в гуманистичность и благотворность для народа так называемой «рыночной экономики». Правильно?
Грозин: Да.
Честный: В 1990-х имели неплохую по тому времени работу и зарплату. При этом тяжело переживали происходящее в стране и в мире. По мере продвижения приватизации и ново-русской идеологии стали прозревать. В 1995 году осознали умышленную враждебность ельцинистской политики интересам народа и далее лишь укреплялись в этом выводе. Так?
Грозин: Так точно.
Честный: Что ещё вы можете сообщить о себе?
Грозин: Я - гражданин Советского Союза, вероломно разрушенного в 1991 году теми силами, которые и поныне правят в постсоветской РФ. Я простой гражданин России, москвич, не начальник, по профессии и образованию - между технарём и гуманитарием.
Честный: «Между технарём и гуманитарием», это как?
Грозин: Инженер - экономист - кибернетик.
Честный: Теперь посмотрите, уважаемый москвич, который «между технарём и гуманитарием», какой опус у нас с вами получается. Про меня тут написано «Честный», а про вас - «Грозин». Вы, получается, как бы нечестный. Меня вы сам придумали. Псевдоним себе тоже сам придумали. Несерьёзно это с самого начала, похоже на бред какой-то. А вы, небось, хотите, чтобы люди вам верили...
Грозин: Да, хочу. По части бреда - это у нас телевидение и радио преуспевают. И в интернете тоже бредом глушат необходимую людям информацию. Я стараюсь не походить на этих глушащих.
Честный: Поумнее ничего придумать не могли?
Грозин: Не мог. Противно изворачиваться. А молчать нельзя - совесть замучает.
Честный: Но почему всё-таки - «Василий Грозин»?
Грозин: Это очень важный момент. Распространению информации, её запоминанию и воспроизводству очень способствует лёгкость обозначения соответствующего предмета. Как письменно, так и устно. Представляете себе, что один человек будет говорить другому: «Ты читал новую статью Алекса пятьдесят пять?» Неудобоваримо. Иное дело: «Ты читал новую статью Грозина?»
Честный: Кажется у либерально мыслящих людей есть обозначение для человека вообще - Вася Пупкин. Они иногда украшают свою речь оборотами типа «...какой-нибудь Вася Пупкин...» У вас расчёт на либерально мыслящих?
Грозин: У меня расчёт на мыслящих.
12.09.2011.